— Сменю тебя через пару часов.
Когда силуэт Альманда пропал в палатке, горечь, неизвестно откуда взявшаяся, затопила Дэмиону сердце. А там, где его рук касалась рука Альманда, яростно жгло.
Должно быть, от огня.
Глава 8. Границы лжи
Грубо сколоченная повозка подскакивала на каждой кочке, перетряхивая всех пассажиров. Внутри по обоим краям примостились неумело прибитые доски. На одной из них, слева, сидел Эвдиал, с другой – двое жандармов, рыжий и главный, и разглядывали узника словно диковинного зверька.
В повозке на руки Эвдиала надели тяжелые, ржавые кандалы, и теперь те безостановочно звякали от каждого движения.
Ехали долго, уже была глубокая ночь, но никто не питал надежд хотя бы вздремнуть, так сильно трясло.
Свет луны едва пробивался сквозь маленькое прямоугольное окошко, заделанное металлическими прутьями. Но даже с таким тусклым светом, Эвдиал никуда не мог спрятаться от изучающих его взглядов. Первое время спасали вещи узника, которые жандармы тоже забрали, особенно кинжал, но и те скоро наскучили доблестным стражам порядка.
Главный смотрел изучающе, не верил, не смотря на клеймо, что юноша перед ним может быть Манфосом. Другой же, рыжий, которого звали Сиб, смотрел так, что становилось ясно – ничего хорошего от него можно было не ждать. Третий жандарм, высокий, управлял повозкой и потому своих мыслей никому не выдавал.
— Надо было и старика сразу забрать, — главный потер усы, а затем выпил из бурдюка. Внутри сразу запахло дешевым алкоголем. — К утру выясним, что клеймо фальшивое, и все это ради награды, а потом ехать второй раз…
— Расспросим, — заверил рыжий Сиб, искривив рот в глубокой усмешке. Эвдиал вздрогнул, потому что на секунду ему снова привиделся Зар.
— Не перестарайся, — проворчал главный устало, — а то я знаю! Он после твоих расспросов признается, что соврать его попросила сама богиня Эстрейлл.
Повозку в очередной раз тряхнуло.
— Святые небеса! — достав платок, главный обтер пот, который щедро катился со лба, прямиком за воротник формы. — Слушай, — обратился он к Эвдиалу, — ты лучше сразу скажи, зачем вы со стариком это затеяли? Если сейчас расскажешь, обещаю, что наказание не будет суровым. Может, ты думал, что на суд тебя повезут в Квэ̀рхорт? Хотел добраться до столицы под конвоем жандармов, в безопасности, а там сбежать? Может, в этом твоя задумка? Зря старался, на суд в столицу давно уже не возят. Или хотел, чтобы старик получил награду, ты сбежал, а куш пополам? Загвоздка плана в том, что от жандармов никто не сбегает, — на этих словах главный даже приосанился от гордости и самодовольства. — И никто не обманывает. А тех, кто пытается… — главный перехватил свое горло ладонью и крякнул, имитируя удушение. — Но, если признаешься, даю слово, что будешь жить. Ну что, готов сознаться?
Эвдиал обязательно бы опешил от того, что кто-то по доброй воле притворяется Манфосом или что жандармам буквально в руки передали преступника, но они упорно не хотят в это верить, если бы не опешил от другого.
— Вы сказали, про столицу… — после недолгих раздумий решился сказать Эвдиал. — Но ведь столица – это город Яхо̀нт.
Главный жандарм закатил глаза и страдальчески простонал.
— Зверье неграмотное. И что, скажи на милость, — он обращался уже к рыжему, — с ним делать?
Слова полоснули, будто осязаемое оружие. В жизни было много вещей, которых Эвдиал стыдился. Но безграмотность занимала отдельное место в этом списке.
Эвдиал взглянул на свои руки и вспомнил, как взял книгу впервые. Вспомнил ощущение шершавого кожаного переплета, плотности бумаги. Свою безграничную радость в тот день. И вдруг улыбнулся, потонув в воспоминаниях. Ему тогда было почти шесть лет.
Тавернщик, добрый бородатый старик, которому доплатили, чтобы тот присмотрел за самыми маленькими Манфосами, пока другие сбывали в городе награбленное, не нашел ничего лучше, чем читать будущим преступникам сказки. Конечно, о том, кто это, старик не знал и относился к ним как к самым обычным детям.
Эвдиал помнил тепло каминного огня, вкусный ягодный компот и чудных кристаллических существ, что рисовало воображение со слов старика.
— Чего лыбишься? — грубо вырвал его из прошлого рыжий жандарм.
Что было потом Эвдиал тоже помнил хорошо. Улыбка погасла.
— Пожалуйста, не плач, — уговаривал маленького Эвдиала Фиан, который сам, в сущности, был ребенком. — Зар услышит, опять даст нагоняй…
— Не реви, — поддакнул Корцал, у которого у самого глаза были краснее обычного. — Больно нужна эта книжка…
— Зачем Тавус ее сжег? — всхлипнул Эвдиал, заглядывая Фиану в глаза, тот отвернулся, ничего не ответив на вопрос, сказал только: