— Там есть чего бояться, Манфос, — сказал рыжий, — но тебе сегодня страшно везет.
Сиб закрепил факел на стене и залез рукой в карман. Эвдиал сгруппировался, шагнул назад и уткнулся в стену, приготовился защищаться от странного ручного оружия, что использовал жандарм. Но вместо шипованных колец, тот достал ключ.
Глядя на узника, Сиб усмехнулся и крепко схватил цепь кандалов.
— Не дергайся, — шикнул жандарм и вставил ключ в скважину. — Все за столом будут пить до самого рассвета и думать, что мы в подвале. Поймут, что к чему только к обеду.
Кандалы лязгнули и свалились в руку Сиба.
— Что происходит? — оторопел Эвдиал. Руки ныли от внезапной легкости.
— В конюшне, это длинное здание справа, сразу в первом стойле, будет гнедая кобыла. Все твои вещи уже там. — Сиб махнул головой наверх, к выходу. — Кинжал тоже.
Последние слова заставили сложить в голове Эвдиала раздробленные кусочки. Жандарм называл его Манфосом, он знает про кинжал…
— Кто ты такой?
Растерянное лицо Эвдиала по всей видимости доставляло жандарму особенное удовольствие. Он ухмыльнулся.
— Тавусу – привет, — и тихо рассмеялся, увидев реакцию Эвдиала. Но тут улыбка сползла с его лица. — Про карту и города не болтай. Так надо.
Жандарм отошел, давая Эвдиалу возможность уйти. Он ринулся к выходу, и уже у двери обернулся.
— Что будет со стариком?
— С каким? — не понял Сиб. Он мазал свой висок невесть откуда взявшейся кровью.
— Тот, из деревни…
— А! — Сиб фыркнул. — Даром он никому не нужен. Но жандармы не любят, когда от них кто-то сбегает, тебя будут искать. Так что ты лучше о себе волнуйся. Снега еще не было. Если поедешь быстро, успеешь добраться до перевала к остальными.
Эвдиала тряхнуло. Этот жандарм знал о месте зимовки братства. Эвдиал не понимал, кто это и почему он так много знает о Манфосах. Или это Эвдиал мало знал?
— Ты один из… — «нас» хотел спросить Эвдиал. Но слово застряло. Эвдиал не был Манфосом, не считал себя одним из них.
— Я просто друг, — Сиб улыбался, но улыбка эта все равно холодила что-то внутри. — Много болтаешь.
Больше Эвдиал ничего не спрашивал. Он выбежал на улицу. От свежего воздуха едва не закружилась голова. Эвдиал не мог надышаться, как не могут напиться мучившиеся от жажды.
На секунду Эвдиал подумал, что все это может быть жестокой издевкой. Но в конюшне действительно ждала лошадь.
Эвдиал вывел ее под уздцы вскочил в одно движение. Помчался, сначала прочь из города, а дальше по тракту на юг, в мир, который понимал все меньше.
Глава 9. Усталость
Ветер хлестал в лицо. С такой силой, что порой было трудно дышать. Пересушенные глаза ныли от боли. Покрасневшие кисти намертво вцепились в поводья и, казалось, уже не отпустят их никогда. Эвдиал игнорировал все и мчался так быстро, насколько позволяли силы лошади. Увещевал животное обещаниями будущего отдыха, извинялся, что гонит без остановок.
Спешиться пришлось ближе к полудню. У Эвдиала потемнело в глазах, и он едва не свалился на полном ходу. Последний раз он спал и ел еще в доме Сепеола, казалось, вечность назад.
Остановиться было необходимо, но все еще нервно, тревожно. Жандармы только сейчас должны были заметить пропажу, запас времени еще был. Но вдруг, что-то пошло не так, и план раскрыли?
Эвдиалу казалось, что буквально через мгновенье он разглядит меж деревьев яркую синюю форму. И старался не оборачиваться.
Тело дрожало, а внутри все сжималось от страха, к горлу то и дело подбиралась тошнота, а сознание мутилось.
Сил не осталось ни у него, ни у лошади. Он сошел с тракта, поглубже в сырой, осенний лес, и устроил привал рядом с небольшим ручьем.
Заледеневшими пальцами Эвдиал распряг лошадь. Это было его привычкой, ответственностью в братстве – сначала всегда позаботиться о животных, уже потом – о себе. Но сейчас это нехитрое, привычное дело было чем-то большим – спасением от подступающей паники. Словно ничего не произошло, словно мир Эвдиала не разваливался на ходу, не расползался по лживым очертаниям.
Убедившись, что лошадь может отдохнуть, Эвдиал осмотрел оставленную жандармом поклажу. Скорость и страх выбили из разума все мысли, кроме одной – бежать. И только теперь те накинулись обратно.
Жандарм, как и обещал, положил главное – заровский кинжал. Эвдиал провел по нему дрожащей рукой, чувствуя нечто вроде странной, болезненной благодарности. Эвдиал знал, что должен кинжал сберечь. Словно в нем сохранилась частица отнятой жизни Зара. Словно, заботясь об оружии, можно было хоть немного облегчить груз вины.
Помимо кинжала в сумке нашлось огниво, бурдюк с водой, кусок вяленого мяса, хлеб, два яблока, старый, потертый плащ и кусок грязной, но теплой ткани. Все вещи, судя по виду, собирали и заталкивали в сумку в спешке.