Как только Никсон начинает излагать завязку уотергейтской истории, имя Ханта тут же всплывает на поверхность. Никсон пишет об одной газетной статье, в которой говорилось, что «бывший агент ЦРУ Хант служил в Белом доме в качестве консультанта Чока Коулсона. Упоминание имени Коулсона,— продолжает Никсон,— заставило меня насторожиться. Он входил в круг моих самых близких помощников и советчиков, а если он оказался замешанным в эту историю, то создавалась совершенно новая ситуация». Итак, для начала мы узнаём, насколько Хант был близок к президенту США уже по занимаемой им должности в Белом доме. Дальше — больше. Никсон пишет: «Во вторник (20 июня) в 14.00 ко мне явился Коулсон. Без взяких вступлений он стал с ходу защищать Ханта. Он доказывал, что Хант слишком хитер и умен, чтобы ввязываться в столь любительски задуманную операцию, как «уотергейтский взлом». Никсон в своих мемуарах вспоминает, что «ведь именно Хант готовил кубинских эмигрантов к вторжению на Кубу в заливе Кочинос». В другом месте своих воспоминаний Никсон пишет: «Теперь, конечно, проблема состояла в том, что через Ханта вскрылись нити, ведущие к Коулсону и Белому дому». Снова и снова Хант! «Другой хорошей новостью,— читаем мы у Никсона,— было то, что ФБР пока не завело дело против Говарда Ханта». И еще:
«Затем я вернулся к идее встречи с Хелмсом (директор ЦРУ.— В. Д.) и генералом Уолтерсом. Говард Хант, несомненно, давал отличный повод для оправдания приглашения на такую беседу. Участие Ханта в планировании вторжения в заливе Кочинос служило дополнительным стимулом для встречи с Хелмсом... Когда
Холдеман (ближайший помощник Никсона.— В. Д.) во второй половине дня возвратился со встречи с Хелмсом и Уолтерсом, он сообщил, что не сразу упомянул о Ханте. Прежде всего просто обрисовал возможность того, что взятое ФБР направление следствия нанесет ущерб ЦРУ и правительству. По словам Холдемана, он упорно подчеркивал, что суть проблемы заключается в риске возврата всего этого дела к истории вторжения в заливе Кочинос и к людям, которые совершенно не причастны к уотергейту, кроме как через случайные связи и контакты. На этой стадии разговора Холдеман и упомянул о Ханте. По словам Холдемана, Хелмс оценил всю картину событий и сказал, что был бы счастлив оказать помощь».
Слышите?! В самом начале уотергейтского скандала Никсона беспокоит возможное раскрытие каких-то других секретов, связанных с Хантом. И как только о нем заходит разговор, всемогущий директор ЦРУ Хелмс тут же «счастлив оказать помощь». Об авантюре кубинских контрреволюционеров в заливе Кочинос к тому времени все было доподлинно известно. В чем же дело? Каких других разоблачений боялись Никсон, Хелмс и другие? Мы знаем, как тесно переплелась эта авантюра с судьбой Джона Кеннеди, сыграв в ней, быть может, решающую роль. И мы знаем, что Хант был активным участником как в той авантюре, так и заговоре против Кеннеди...
Никсон продолжает: «Договорились о том, что Уолтерс встретится с Греем (директор ФБР.— В. Д.) и сделает все, что нужно». Как мы уже упоминали, Грей в результате тут же уничтожил личное досье Ханта. Но как только вокруг Ханта снова сгущаются тучи, Никсон в панике. Он пишет: «Я пребывал в растерянности, ибо все указывало на то, что ФБР продолжает идти по следам Ханта». И так далее...
И еще деталь. Известно, что всегда существовал сильный антагонизм между Никсоном и Кеннеди. Они не раз сталкивались на политической арене, и случилось даже так, что оба оказались в Далласе в тот самый роковой день 22 ноября 1963 года, когда был убит Кеннеди. Правда, Никсон вылетел «из Далласа на самолете утром, а Кеннеди погиб там в полдень...
И едва отгремели выстрелы, сразившие президента США, полиция арестовала кучку зевак. Арестовала отнюдь не случайно, а потому, что они торчали как раз у кустов, из-за которых стреляли в Кеннеди. Среди задержанных оказался «... Говард Хант. Он, как и другие арестованные, был вскоре отпущен.
Есть железная логика в том, что два самых громких политических скандала в истории Америки — убийство Кеннеди и «уотергейтское дело» — тесно переплетаются как по тем же самым участникам, так и по своей сути. Просто прорвались два нарыва, вызванные одним и тем же заболеванием — прогнившим политическим строем.