Я еще пытаюсь сохранить лицо:
— В префектуре полиции мы его точно разыщем. Лангуст — это редкая фамилия.
Бейкер улыбнулся и заказал еще одну чашку холодного чая. Поедая печенье, лежащее перед ним на блюдечке, он прочитал мне лекцию по организации ФБР.
— У нас каждый штат имеет собственную полицию, которая действует только на территории штата.
Это мне что-то напоминает. По большому счету, американцы ничего нового не придумали. У нас точно так же: есть центральное управление полиции — Сюртэ и региональные управления, которым подчинены городские комиссариаты и сельские районы. Кроме того, есть префектура полиции и жандармерия… И нечего ему важничать…
— А зачем тогда ФБР, если в каждом штате есть собственная полиция?
— ФБР собирает всю информацию. В столице каждого штата у нас есть свой отдел. Кроме того, ФБР занимается поиском преступников, скрывающихся на территории разных штатов, если они подозреваются в совершении серьезного преступления, подлежащего компетенции федеральных властей… Например, попытка пересечения границы на ворованной машине. В случае с Мессиной полиция Нью-Йорка сообщила нам, что желала бы допросить его в связи с убийством Батталиа. Поскольку это городская, местная полиция, она не может послать кого-нибудь во Францию. Такими делами занимаемся именно мы… Как только вы возьмете Мессину, я сообщу о результатах допроса моим коллегам в Вашингтоне, и они будут продолжать расследование…
— Ну, а полиция Нью-Йорка?
— Нам на них наплевать!
Вот так! Прямо как у нас. Значит, конфликт между Сюртэ и префектурой полиции отнюдь не уникальное явление. Война полиций идет и по ту сторону Атлантики. Эдгар Гувер сводит счеты с конкурирующими фирмами, совсем как наш Толстяк.
— Знаете, — признается мне Бейкер, — очень хорошо, что мы этим занимаемся… Местная полиция вся куплена… Даже персонал тюрем просто бездари в лучшем случае, а то и прямые пособники преступников… Сколько злоупотреблений с досрочными освобождениями…
Я с удивлением смотрю на него. К счастью, во Франции таких проблем пока нет.
Но у нас нет и знаменитой картотеки ФБР, этого чуда зарождающейся электроники. Теперь уже не надо перебирать карточки вручную… Не будет уже чернильных пятен на руках. По первому запросу мощный компьютер выдает на экран всю информацию, необходимую для опознания или задержания подозреваемого. В случае необходимости, моментально можно узнать даже марки, которыми помечено его белье в прачечной. В память компьютера заложены сорок две тысячи образцов водяных знаков на бумаге, более ста пятидесяти миллионов отпечатков пальцев…
Бейкер живо описывает армию биологов, химиков, физиков, графологов, занятых решением самых каверзных проблем научной экспертизы:
— К примеру, на бампере «кадиллака» Батталии мы нашли землю, а на крыле — следы краски… И наши эксперты установили, что за несколько дней до убийства машина побывала в штате Нью-Джерси, что ее стукнул «бьюик»… У нас есть образцы всех видов автомобильной краски, выпускаемой в мире. И это только один пример из тысячи. В наших картотеках содержатся данные почти обо всех существующих в мире типах пишущих машинок, образцы шерсти многих животных, отпечатки обуви и каблуков. И еще много чего!
Хорошо, что он, наконец, замолчал! Не будет терзать самолюбие представителя нашей конторы, да и префектуры полиции — тоже… Поскольку сейчас я веду великолепного специального агента Ричарда Бейкера на поиски загадочного Франка Лангуста к соседям — в префектуру.
— Ты что, шутишь, что ли? — Пьер Луи, инспектор полиции нравов, отвечающий за ночные кабаки, заехал мне локтем по животу.
Нет, мне не до смеха. Весь день Бейкер не отставал от меня ни на шаг. Меня этот американский Зорро уже начинает потихоньку доставать, я ничего нового не узнал о мафии, не сделал ничего полезного, только слушал байки о подвигах славной федеральной полиции США, о поимке похитителя детей Келли-автоматчика, о смерти Диллинджера, приконченного пятью агентами ФБР на одной из улиц Чикаго, и наливался холодным чаем во всех бистро, которые нам попадались на пути. Ну и мочевой пузырь у него, у этого Бейкера! Я все удивляюсь, как он так долго может терпеть. Раньше на улицах Парижа были общественные туалеты, типа тех, что были в древнем Риме. Их построили при префекте Рамбуто. Но модернизм в градостроительстве вымел их из города. Теперь, чтобы облегчиться, надо заходить в какое-нибудь кафе и снова пить, жуя резинку, этот гадкий чай по-американски.