Фрэди. Забавно, однако я тоже, ха — ха! подлинный Гогеншваден!
Актёр. Разумеется! Я Вас сразу узнал! Ваше Высочество! Эти глаза, этот лоб, это выражение лица. Эти усы они ваши?
Фрэди. Как и у всех.
Актёр (проверяет). Изумительно! Но зарубите себе на носу: усы, борода непременно в чемодане! Закон! И позвольте представиться: божьей милостью актёр. Специалист международного класса по исполнению великих, жестоких, бескомпромисных ролей с трагическим финалом. Виртуоз своего дела! Пожалуйста диплом! (Вместо диплома он достаёт из заднего кармана небольшую плоскую фляжку.) Хотите выпить?
Фрэди. Нет.
Актёр. Превосходно! За смерть короля! (Пьёт.) Хороший человек, Ваше Высочество, это мёртвый человек. Вот мой девиз! И Вы до сих пор удивляетесь, почему у меня, у меня нет собственного имени? Да, Ваше Высочество, я такой: без имени, без индивидуальности, без лица, без эго! (Шепчет Фрэди на ухо.) Одни пластические операции! Десятки! И настроение великолепное! Никакой депрессии! Позвольте мне снять туфли, пока ещё меня не распёрло.
Фрэди. Пожалуйста, сделай одолжение.
Актёр (облегчённо вздыхая). Одна операция, другая, третья и от моей задницы не осталось и следа! Никакого! Сервус! Всё самое святое киноискусству!
Фрэди. Позаимствуй у других. В задницах недостатка нет.
Актёр (удивлённо). У других?!!.. О чём Вы говорите, Ваше Высочество!.. Другие. Это ведь острейшая проблема! Отвратительный материал, скверный, брак сплошь и рядом!.. Другие!.. Другие усердно холят свои физиономии, да, но их задницы. запущены окончательно, окончательно, Ваше Высочество! Диверсия общечеловеческого масштаба! И позвольте заметить Вам с полной ответственностью. (Торжественно.) Не из каждого стула может выйти стульчак!
Фрэди. Пардон.
Актёр. Но таков двадцатый век: выходит!.. И заботятся все только о своих лицах. Только о своём эго. Личной биографии. Натуре. (Кричит.) Фикция! (Торжественно.) О, несчастное столетие!
Фрэди. Это пройдёт, это пройдёт. Сервус!
Актёр. Куда Вы изволили направиться, Ваше Высочество?!
Фрэди. Обедать.
Актёр. Обедать?!!!
Фрэди. Я голоден.
Актёр. Но Вы ведь собирались прикончить меня ко всем чертям! Голоден.
Фрэди. У нас в семействе убивают только после ужина.
Актёр (изменив голос). Поверьте мне, Ваше Высочество, что шутки здесь не уместны. Умирать моя профессия!
Фрэди. Разбаловали тебя.
Актёр. Вы убьёте меня, не так ли?
Фрэди. Если это доставит тебе удовольствие.
Актёр. Кинжал?
Фрэди. Пистолет.
Актёр. Жаль. Ничего нет замечательнее кинжала. Холодный. Гладкий. Играть Юлия Цезаря одно наслаждение! Дюжина кинжалов. (Его пробирает дрожь.) Бррр. (Внезапно.) Неужели Вы не чувствуете некую дрожь, некий тайный трепет, некий восторг.
Фрэди. Знаешь, убивают-то не меня.
Актёр. Но убийца-то Вы!
Фрэди (шёпотом, после паузы). Я прикончу всего лишь результат пластической операции.
Актёр. Ошибаетесь! Вы убьёте собственного отца!
Фрэди (приближается к нему). Сеньор, вы несёте чушь.
Актёр. А — а!.. Вы негодуете! Вы возбуждены! Признайтесь, признайтесь: Вы только делаете вид. Вы вовсе не тот юноша с равнодушным лицом, с холодными глазами. Я вижу, как мысли об убийстве пронизывают Вас насквозь, до самых кончиков пальцев. Мерцают в глазах. Вот здесь. Признайтесь! Вы жаждете этой дрожи, этого трепета. Уже давно. И Вы требуете разделить Ваши чувства. Вы прекрасно понимаете о чём я говорю. Между убийцей и жертвой. Между отцом и сыном.
Фрэди. Ты кто?
Актёр. Я?.. (Увиливает.) Я двойник Вашего отца, Ваше Высочество!.. Хотите выпить?
Фрэди (кричит). Нет!
Актёр (достаёт из кармана фляжку). Превосходно! О, Альфонс, помянем лунные пески! (Пьёт.) Альфонс Либерман, полковник интернационального легиона. Знатный пропойца. Скончался. Я играл его через две недели после похорон. Да, хороший человек мёртвый человек. Его Величество, Ваш отец, всё ещё страдает от ревматизма?