— У нее было доброе сердце, — сказала я, покосившись на гроб.
— Таких, как она, больше нет. А как она обожала вас, своих внучек! Даже сгребая листья в саду, нет-нет да залезет в карман и вытащит вашу фотокарточку из Мексики. Как она гордилась своей Фредди!
Я срочно опустила лицо и вытерла глаза.
— А главное, — продолжал он тараторить, — она безумно любила стряпать. Могла наготовить хоть на целый полк. И, хоть она и не была математиком, никто, кроме нее, не умел так ловко соблюдать пропорцию, стряпая в три, а то и в четыре раза больший объем, чем в рецепте.
Он наклонился ко мне и, покосившись на Элинор, прибавил просто заговорщицким тоном:
— Никому не говорите, но Минерва порой сомневалась в кулинарных талантах Элинор. Морковный торт этой девочки ее очень беспокоил. «Он слишком жирный, Феликс, — говорила она, — ей надо бы класть в него бурый сахар, а так крем отвратительно жидкий».
— Элинор взяла этот рецепт из «Гурме», — заметила я.
— Тогда ей надо подать на них в суд, — закатил он глаза, — или, по крайней мере, отказаться от подписки.
И он посеменил к Элинор и Джо-Нелл, а я продолжала жать руки и улыбаться. К вечеру толпа заполнила весь зал и часть коридора. В конце концов стало так жарко и душно, что распорядитель похорон, мистер Юбэнкс, открыл парадную дверь настежь, и в переполненном помещении повеяло холодным ночным воздухом. В этот момент ко мне подкралась Мэри Джун Кэрриган. Задумчиво оглядев Минерву она кивнула в сторону Джо-Нелл.
— Вот ведь бедняжка! А ведь была такой миленькой. Она хоть когда-нибудь сможет ходить?
— Она уже ходит.
— Ну, в смысле, без этой железной штуковины, — Мэри Джун аж наклонилась вперед, вся скривившись от сострадания. — Говорят, она специально въехала в тот поезд, прямо как та русская дама, Анна Карен.
— В смысле Каренина? — спросил ее Джексон, подходя к нам.
— Да, кажется так.
— Но Анна Каренина вроде бы прыгнула под поезд, — улыбнулся он.
— Так ты ее знал? — уставилась на него Мэри Джун. Я заметила, что у нее маленькие, низко посаженные ушки и веснушчатая шея.
— Не лично, — заверил Джексон. В его голосе не было и тени иронии. — Я прочитал об этом в книге.
— Так она еще и книгу написала?! — Мэри Джун замотала головой. — И все-то теперь строчат автобиографии.
— Ты на меня не обидишься, если я на пару минут разлучу вас с Фредди? — Джексон говорил настолько галантно, что Мэри Джун, похоже, была даже польщена.
— Ну разумеется, нет. — Она одарила его сияющей улыбкой. — Вовсе нет.
Он провел меня через коридор, и мы встали у окна. Народу уже было столько, что опоздавшие толпились на крыльце. Накрапывал дождик, а в сточных канавах начинал клубиться туман. В аванзале стояло желтое пианино, на котором миссис Руби Киффер наигрывала «Скалу веков». Эта дама была своего рода таллульской традицией: ни одна свадьба и ни одни похороны не обходились без ее музыки. Я взглянула на нее и с удивлением подумала, что кожа над ее локтями болтается, словно кружевная оборка. К сидевшей у гроба Элинор сбежались старушки, а Джо-Нелл говорила со своей бывшей тренершей по волейболу, стриженой рыжеволосой спортсменкой с мощными икрами.
Я вздохнула и обернулась к Джексону. Он обнял меня и сказал:
— В жизни не видел таких многолюдных похорон. Кроме, пожалуй, похорон Бо Бейли.
— Кто такой Бо Бейли?
— Сенатор штата, спрыгнувший с небоскреба страховой компании года четыре назад.
— Зачем он это сделал?
— Чтобы избежать налогов, — пояснил Джексон.
— Не легче ли заплатить?
— Он задолжал что-то около пяти миллионов.
— Боже мой.
— Вот и я сказал то же самое: «Боже мой». Может, стоит выстроить всех в очередь, чтобы не было такой толчеи?
— Но Джо-Нелл не сможет долго стоять, а без нее никак.
— Ее можно посадить на стул. Просто скажи мне, и я все сделаю. — Его рука скользнула к моему плечу. Я посмотрела в окно.
— Народ все еще подходит, — проговорила я устало и невольно подумала, что одним угощением такой любви не завоюешь. На Дикси-авеню остановился черный джип, из которого вышел мужчина в синей эскимосской парке и очках в железной оправе. Он откинул капюшон, и я увидела коротко остриженные волосы цвета светлого хереса. Вздрогнув от неожиданности, я отпрянула от Джексона и принялась ерошить свою шевелюру.