— Ничего не забыли? — спросил водитель, засовывая доллар в карман.
— Не-а, — пробормотала я.
— Что-что? — почесал он в затылке.
— Нет, — уточнила я. А затем круто развернулась, показывая, что разговор окончен и он может идти. Несмотря на то что окружавший пейзаж я должна была знать как свои пять пальцев, мне по-прежнему было не по себе. Через улицу обнаружилась новая булочная, небольшая гостиница, кафе «Вендис» и мини-маркет с телефоном-автоматом.
— Вас кто-нибудь встретит, мисс? — спросил водитель. — А то я могу вас куда-нибудь подкинуть. Это без проблем.
— Нет, спасибо. — Я подняла свою сумку.
— Город — в той стороне. — Водитель указал на север, по направлению к холмистой дороге.
— Верно, — сказала я и зашагала к городу. Здешнюю географию я знала назубок; в пяти кварталах отсюда была центральная площадь. Я помнила, что «Булочки Фреда» расположены на боковой улочке Норт-Джефферсон-роуд, которая переходит в Ривер-стрит. Наш дом стоит в конце этой улочки; здание облицовано известняком, а сквозь пещеру под ним течет подземная речка. Когда-то я думала, что воды речки служат тоннелем в подлинный мир, в который уносится все на свете, даже то, что мы хотели бы удержать. И любовь, и домашний уют, и счастливые летние деньки. Чуть дальше на востоке показалась часовая башня колледжа, а совсем вдалеке я разглядела белый купол химического корпуса со старым медным флюгером — с такого расстояния и не определишь, откуда дует ветер. Ускорив шаг, я направилась к площади.
Через пару кварталов рядом со мной затормозил длинный зеленый фургон, совсем древний, обшитый по бокам деревянными панелями. Какая-то женщина опустила стекло и высунула голову наружу. У нее были тускло-каштановые волосы, стянутые выцветшей лентой, и сплошь веснушчатое лицо. На носу сидели очки для чтения, из-за которых ее желтые глаза казались просто огромными. На заднем сиденье примостились две старушки, которые, подавшись вперед, таращились на меня.
— Фредди! — завопила желтоглазая женщина. Антикварный фургон остановился всего в дюйме от тротуара. — Слава богу, я нашла тебя!
— Элинор? — вымолвила я, сделав шаг вперед. Старушки на заднем сиденье принялись возбужденно перешептываться.
— Только не говори, что не узнаешь меня! — Она засмеялась и задрала свое плоское лицо. Родные всегда утверждали, что в раннем детстве Элинор упала носом вниз, отчего ее облик радикально изменился. Однако плосковатое лицо — семейная черта Мак-Брумов, которая почему-то не передалась нам с Джо-Нелл.
— Но, видимо, это заразно, — продолжала Элинор, глядя на меня поверх очков, — потому что я едва-едва узнаю тебя. Господи, как же тебя обкорнали!
— Что? А, да. — Я взъерошила челку и ощупала шрам. — Как Джо-Нелл?
— Очнулась, — ответила Элинор, — и уже в дурном настроении. Я рассказала ей о твоем приезде и прочие новости, но, узнав, что я отправила тебя на автобус, Минерва запугала меня до потери пульса. Боже мой, а что, если Фредди сядет не на тот автобус? Что если в дороге что-то случится? Я даже включала Си-эн-эн, чтоб узнать, не было ли сегодня авиакатастроф, но про них ничего не сообщали.
Я молча глазела на нее.
— Милочка, да так ты подхватишь пневмонию! Ведь у нас тут холодина, а ты даже без пальто. — Элинор выбралась из фургона, оставив дверцу приоткрытой. Она обняла меня, а затем отступила на шаг назад и снова стала разглядывать мои волосы. Я же смотрела на нее снизу вверх и недоумевала: неужели она всегда была такой огромной? На дороге тем временем машины с трудом объезжали ее громоздкий фургон и оглушительно гудели.
— Что ж, похоже, надо удирать. — Она нагнулась, подхватила своими веснушчатыми ручищами мою сумку и, слегка крякнув, закинула ее на переднее сиденье. Я сошла с поребрика, дождалась просвета в потоке машин, забралась внутрь и скользнула на обитое темным винилом кресло. И по виду, и по запаху его обивка напоминала жареный баклажан. Вот эту особенность Минервы и Элинор я помнила особенно отчетливо: их одежда и волосы всегда пахнут какой-то едой, подобно тому как вещи других женщин пропитываются духами или табаком. Я повернулась в своем кресле и кивнула пожилым дамам. У обеих были седые кудряшки и горбатые спины. Я бы приняла их за близняшек, но одна из них была чуть выше ростом, а ее голубые глаза казались подернутыми пленкой.