Он сообщнически подмигнул Дебуру:
– Надеюсь, ты сдержишь свое обещание?
Уходя, он тихо прикрыл за собой дверь.
– Что нового о Сандерсе? – спросил Дебур, как только Леже вышел из комнаты.
– Он вчера вернулся от Шварца к полуночи, – сказал ему Рейналь.
– Было около четырех часов вечера, когда он вышел от Боттомуорта. Я спрашиваю себя, что он мог делать в этот период времени. А сегодня?
– Он был весьма благоразумным и не попытался от нас скрыться. Он пошел повидаться с мадам Мерфи около 11 часов, они позавтракали в китайском ресторане на улице Сэн-Сюльпис. Затем они пошли во Французский союз за двумя американскими студентками, которых они привели в "Купол". Роллан должен с минуты на минуту позвонить мне, чтобы рассказать последние новости.
– Скажи ему, чтобы завтра утром он оставил Кайо следить за Сандерсом, а сам отправился на завод Шварца. Ты найдешь его адрес, это в Сюрене. Пусть он узнает, используют ли они известь, и если да, пусть он посмотрит в управлении, не получали ли они новой партии или не поставляли ли ее кому-нибудь в окрестностях в день преступления?.. Теперь другое: ты опросил грузчиков, которые приезжали к соседу Сандерса?
– Да.
– Консьержка сказала мне, что они уехали с большим ящиком. Ты не справлялся, куда они поехали потом?
– Я записал все, чем они занимались в этот день.
Рейналь порылся в своих папках и принес листок, аккуратно отпечатанный на машинке.
– Они уехали из Севра около полудня, чтобы явиться к господину Имберу, на улицу дю Шато в Нейи.
– Я бы хотел знать, что было в этом ящике, кто такой этот Имбер и чем он занимается. А также, откуда мебель, которую они доставили в Севр.
– Все это есть в моем отчете.
Кустистые брови Рейналя поднялись вверх, и стали видны его черные глаза, искрившиеся хитро и радостно.
– У меня для тебя хорошая новость... Известь была с завода Шварца.
Дебур с наслаждением вдохнул в себя дым от сигареты, максимально растягивая это самое волнующее мгновение. Как же он в такие минуты любил свою работу!
– Прежде всего, – решил он, спускаясь на землю, – позвони Гюйо в территориальную бригаду, чтобы попросить у него подкрепление. Мне нужны четверо парней. Пусть они будут там завтра утром в восемь часов.
– Четверо парней? Зачем?
– По одному для каждого грузчика, а четвертый для Шварца.
– Ты вызвал его на завтра после полудня. Ты не арестуешь его?
– Пока еще нет...
Дебур положил ладони на стол. Он был похож на кота, вытянувшего передние лапы и подстерегающего свою добычу.
– У него неопровержимое алиби. Надо прежде всего, чтобы у меня были другие доказательства... Я не такой, как Леже. Я рву плоды только тогда, когда они созревают.
Симона выпила глоток шампанского и поставила бокал на ночной столик.
– У меня нет сил допить его, – вздохнула она, улыбнувшись Говарду.
Она повернулась к нему, протянула руку к его груди и, закрыв глаза, попыталась приласкать его, но силы оставили ее; она уже спала, утомленная и пресыщенная.
Говард лежал, не двигаясь, и смотрел на нее с хитрым видом. Спустя десять минут, он осторожно снял с себя руку Симоны и выскользнул из кровати.
На цыпочках он дошел до ванной и быстро оделся; затем вернулся в спальню и надел пиджак. Из кармана он вынул ключ и стал крутить его в пальцах. Это была копия ключа от квартиры Симоны, оттиск которого ему удалось получить накануне вечером с помощью замазки.
Он взглянул на свои часы, потом на Симону. Снотворное, которое он налил в шампанское, гарантировало ему добрых четыре часа ангельского сна. У него достаточно времени на дорогу туда и обратно, а также на то, чтобы основательно обыскать ее квартиру до того времени, когда она проснется.
Он не стал заказывать внизу свою машину и покинул отель "Ритц" пешком. Отойдя подальше, он сел в такси.
– Господин Шварц ваш компаньон?
– Мы, собственно говоря, не компаньоны, однако пришли к выводу, что выиграем время и деньги, если совместно предпримем некоторые дела, а не будем совать друг другу палки в колеса...
Дебур приехал к Корнеллу из-за любопытства, но в основном, чтобы получить некоторые дополнительные сведения о Мэнни.
– Какого рода делами вы занимаетесь? – спросил он.
– Они довольно разнообразны: химические исследования угля, синтетических тканей, видеокассет. В настоящее время мы работаем над проектом строительства мотелей на аквитанском побережье.
– Как я слышал, господина Шварца не особенно любят в деловых кругах. Что вы об этом думаете?
– Французы хорошо воспитанные люди, очень вежливые. Грубые манеры Шварца должны, конечно же их раздражать.
– Но не вас?
– Нет, я американец и привык к таким людям, как он. Это выскочка, но довольно странный. Еврей, который постоянно ругает других евреев, деловой человек, который ненавидит других деловых людей. В общем, человек, который, кажется, испытывает к другим людям лишь презрение.
– И вы с ним ладите?
– Великолепно! Мы нисколько не доверяем друг другу, это некая форма откровенности. Это значительно экономит время... мы можем играть только в открытую. Вы, конечно, знаете нашу национальную поговорку: время – деньги. Более того, он меня зачаровывает, это на самом деле не деловой человек, а игрок. У него, бесспорно, есть чутье. По крайней мере, в делах он постоянно выигрывает.
– Почему это "по крайней мере"?
– Потому что я думаю, что это очень несчастный человек, один, без семьи...
Фотография на письменном столе Корнелла привлекла внимание Дебура. Это была женщина лет сорока, с золотистыми волосами. Она смутно напоминала ему Дженни, но Дженни была более молодая и красивая, и до своей смерти, она носила короткие и более темные волосы. Именно глаза, рот, манера делать макияж придавала им обеим вид женщин, вышедших из одного салона красоты.
– Это моя жена, – сказал Корнелл, когда увидел, что Дебур смотрит на фотографию.
– Вы женаты?
– Да. Однако с тех пор, как я веду дела в Европе, я много путешествую, а для нее слишком утомительно следовать за мной. Я как раз должен встретить ее на Корсике, как только Шварц и я начнем нашу операцию в Ландах. Мы ведем последние подрядные работы, но это уже, можно сказать, законченное дело.
– Какие, по вашему мнению, отношения поддерживали господин Шварц и мадам Сандерс?
– Я был шокирован, когда узнал, что Боттомуорт и де Льезак... ну...
– Как вы об этом узнали? – удивленно спросил Дебур.
– Но послушайте, вся американская колония говорит об этом!..
"То, что он считал известным лишь ему и Рею, было в действительности секретом Полишинеля", – подумал Дебур, весьма разочарованный.
– Ну, ведь ходят слухи, – вновь заговорил Корнелл. – Я бы не удивился, если бы узнал, что она и Шварц... Однако ничто в поведении мадам Сандерс не позволяло предположить такого поведения. Правда, она была удивительно сдержанной.
– А Шварц, он тоже был сдержанный?
– Он был с ней так нежен, что, зная Шварца... И теперь, когда я об этом думаю...
– Что?
– О, ничего особенного. Он всегда был к ней очень внимателен. Он часто делал ей подарки... Я помню, как однажды, когда мы были на одном очень важном деловом заседании, он неожиданно прервал его, чтобы позвонить в цветочный магазин и заказать для нее букет роз. Он вспомнил, что это был день ее рождения. Это вовсе не похоже на него – посылать женщине цветы или вспомнить о дне ее рождения. Тем более, что обычно он выказывал женщинам еще большее презрение, чем мужчинам. Я думаю, у него это идет с детства. Я знаю, что его мать была скорее легкомысленной женщиной и покинула его отца ради другого мужчины, когда Шварц был еще совсем маленьким. Более того, его отец умер, когда ему было лишь семнадцать лет. Эти события, конечно, оставили в нем глубокий след.