— Господи, кто же меня терпеть-то станет? — искренно удивился лейтенант. — В меня же раз в неделю норовят из пистолета попасть. Или обреза. Жизнь кипит. Жены этого терпеть не могут.
— Ну и прикадрил бы девчушку. Видно, что она на тебя глаз положила.
— Вот уж и положила, — огрызнулся Железяка, но было приятно.
Однако, когда Лиза составляла на стол тарелки с котлетками по-киевски, он глянул на нее повнимательнее и отметил, что девушка очень ничего:
— Лиза, а присядьте с нами, а? Официантка погрозила пальчиком:
— Нельзя. Ну, может, когда кофе пить будете…
И она упорхнула. Железяка с блуждающей улыбкой смотрел ей вслед. Но когда повернулся к столу, словно осекся: Ник тоже смотрел ей вслед, но такая вселенская тоска и боль были в его глазах, что лейтенант вздрогнул.
Ник, словно почувствовав его взгляд, немедленно все эмоции спрятал и плеснул в рюмки водки:
— Ну, под горяченькое?
— Давай.
Выпили. Водка махнула в желудки, как разведгруппа. Железяка прислушался к себе, хрустко откусив от крепенького соленого огурчика. Да. Он не ослышался. Водка доносила, что сопротивление сломлено, путь свободен. И требовала немедленного подкрепления, иначе наступление могло быть скомкано.
— Еще! — скомандовал Железяка.
— Второй пошел, — подтвердил Ник.
Выпили и еще. В желудке потеплело, неожиданно вновь захотелось есть. Котлетка, проткнутая ножом, коварно брызнула растопленным маслом прямо на грудь лейтенанту.
— Вот черт, — выругался он. Ник присмотрелся и засмеялся.
— Ни фига не заметно! Ну и грязен же ты!
— А ты чист…
— Знаешь, если бы не ты, отличный бы денек у меня выдался…
— Знаешь, если бы не ты, у меня тоже. Ну-ка плесни еще. Знаешь, водка расщепляет жир. Без нее жирное есть нельзя.
— Знаю, — серьезно кивнул Ник. — Давай жир расщепим. К чертовой матери.
Немедленно расщепили.
Пока ели, Железяка отметил, что опьянел несильно. Значительно меньше, чем ожидал от такой дозы. Одна бутылка уже кончилась, но на столе, как по волшебству явилась вторая, а как Лиза подходила, лейтенант не заметил. Видимо хорошая еда и чистое спиртное. Совершенно трезв был Железяка, но настроение у него вдруг начало опять портиться. Все получалось плохо. Не так.
Он посмотрел на Ника. Тот тоже ковырял вилкой среди гарнира без прежнего куражу.
— Жена ждет тебя, небось? — вдруг спросил лейтенант и сам удивился своему вопросу.
— Не надо об этом. И так на душе хреново…
— Так может выпьем?
— Давай, — без энтузиазма согласился Ник.
На этот раз водка пошла как-то криво, не в такт. Ник отставил недопитую рюмку и поискал глазами официантку. Та не заставила себя ждать:
— Прибраться, мальчики? И кофейку?
— Пожалуй и кофейку, — согласился Железяка. — И знаешь, про запас, коньячку.
— Хорошо.
Она быстренько собрала со стола и поспешила к кухне.
— Удивительное дело с коньяком, — поделился с Ником своими наблюдениями Железяка. — Не поверишь, трезвит.
— Ну да… — не поверил Ник. — А вот проверь.
— А вот и проверим…
Тут Лиза вернулась, выставила графинчик, три чашечки и с удовольствием присела за столик:
— Завсменой в верхний кабак пошел, — заметила она. Пока можно. А то ведь это запрещено к клиентам за столики присаживаться.
— Да мы не надолго, — Железяка глянул на часы.
Ник заметил взгляд и помрачнел настолько, что не сумел этого скрыть. Он всей кожей чувствовал, как истекают последние мгновения свободы.
— Ну, давайте теперь коньяк в деле проверим, — пытаясь спрятать собственное состояние, предложил он. И налил три рюмочки.
— Вообще-то мне нельзя, — засомневалась вслух Лиза, а сама немедленно рюмку взяла, быстренько со всеми чокнулась и не дожидаясь никого махнула..
— Сильно, — похвалил Железяка. — Это у тебя, Лиза, здорово получилось. За тебя.
И они сепаратно чокнулись с Ником.
— А мне? — удивилась Лиза. Налили и ей.
— Извините, ребята, — вдруг произнес Ник. — Можно я вас попрошу выпить за меня.
Лиза и Железяка на него удивленно уставились.
— Только не за то, что у меня доллары по карманам шуршат, — понес Ник. Сам знал, что дает слабину, морозит чушь, но остановиться не мог. — И не за то, что у меня пока паспорт американский в кармане. А за то, что я восемь раз на караван ходил, и за то, что воду на глотки умел делить, и за то, что друзей хоронил…
Словно стараясь прервать себя, Ник выпил, впихнул в себя коньяк, чтобы замолчать. Пара напротив в нерешительности сидели, не зная, пить или нет.