После того как прислуга внесла багаж, продемонстрировала, как пользоваться ванной, открыла жалюзи на огромных окнах с великолепным видом на пролив и наконец удалилась, Фред плюхнулся ничком на постель и запрыгал на ее упругом матрасе.
- А что ты на это скажешь, любимая? Хочешь попробовать? - Тут Фред увидел на лице Гвин выражение неподдельного леденящего ужаса. - Прости, дорогая.
Он со вздохом встал. Фред тоже слишком уж надеялся на магию "тропической терапии".
"Ничего, видно, время еще не приспело", - с твердостью успокоил себя Фред.
А потом дела пошли все хуже и хуже.
"Что со мной? - снова и снова задавалась вопросом несчастная Гвиннет. - Фред великолепен. Он добр. Он красив. Он заставляет меня чувствовать себя молодой, беззаботной и счастливой. Он хочет меня. Может быть, даже любит меня. Так почему же я не могу заставить себя расслабиться и отдаться ему?"
Утром четвертого дня Гвиннет перевернулась на спину на надувном матрасе, на котором она, тщательно смазанная кремом от загара, дрейфовала в двадцати ярдах от берега, и пришла к выводу, что вся их поездка с любой точки зрения была ошибкой.
Фред не был создан для праздности и после удовольствия, полученного в первые дни пребывания на Багамах, нашел "Клуб Кораллового залива" местом скучным и неинтересным. Природа вокруг была слишком уж "картинной" и "искусственной", как и лица обитателей курорта. Фред мог быть по-настоящему счастлив и доволен, только варясь в круговерти жизни где-нибудь в центре Нью-Йорка или Лондона.
В самое жаркое послеобеденное время, когда все курортники дремали на террасах своих коттеджей или на пляже, Фред исчезал, отправляясь на натуру. Он должен был рисовать ежедневно ("Хотя бы небольшой эскиз какой-нибудь лачуги или собаки, или еще чего. Иначе я просто выхожу из себя").
Фред любил многомильные походы по пыльным жалким деревушкам. Обычно он возвращался под вечер, и Гвиннет с интересом рассматривала сделанные за день наброски: лица стариков, пьющих пиво под лохматыми пальмами или ободранными тентами, восторженные глаза детишек, подростки, гоняющие в пыли футбольный мяч и т, д.
В один из вечеров Фред явно перебрал с выпивкой и, когда они уже очень поздней ночью отправились спать, попытался воспользоваться своей силой, крепко прижав к себе Гвиннет. Она почувствовала, как бедра Фреда плотно прижались и трутся о ее бедра, настойчивые руки ощупывают ее тело.
Гвин сразу же впала в панику, вызванную воспоминанием о Бейлоде - его властности, требовательности, безумии и болезненной похотливости. В ушах Гвин задрожал страшный голос Бейлода: "Я убью тебя, если ты меня оставишь!"
- Нет! - Гвиннет отвернула лицо. - Нет, Фред, я не могу.
Секс - это насилие, унижение, отвращение. Секс несет в себе ложь, подчинение, даже смерть.
- Ну что ты, девочка моя, - расслабься. Это вовсе не плохо. Дай же мне шанс, черт возьми.
- Хорошо, но только не сейчас. Мне так жаль... - И Гвин расплакалась.
Фред сразу же отпустил ее и резко отстранился, вытянув руки по швам.
- Все в порядке, Гвин. Прости меня.
И вот теперь Гвиннет казалось, что Фред только и делает, что считает часы, оставшиеся до их возвращения домой.
Смешно, но все отдыхающие были уверены, что у Гвин с Фредом интимные отношения наполнены такой бурной страстью, что они не осмеливаются даже прикоснуться друг к другу на публике.
- Вы такая великолепная пара, - щебетала известная английская киноактриса, отдыхавшая на острове со своим новым любовником - фотографом из Форт-Лаудердейла. - Ваши тела так гармонируют друг с другом! Он так дьявольски сексуален. На вашем месте я ни на минуту не отрывалась бы от Фреда. Вы только взгляните, с чем приходится иметь дело мне, - надула губки актриса.
Гвиннет посмотрела на Кэльвина ("зовите меня запросто - Кэл") Маккракена и мысленно сравнила его холодные маленькие глазки, обвислые щеки и дряблый живот с высоким, стройным, загорелым и обаятельным Фредом.