- Надеюсь, осталось действительно немного.
- Да. В моей жизни сейчас это самое главное. Замужество представляется мне чуть ли не случайностью... Странно, правда? - Катриона задумалась. Вот нам уже за тридцать, а ни одна из нас не замужем - ни ты, ни я, ни Джесс. Помнишь Твайнхем? Представляешь, как мы ужаснулись бы в то время, если бы узнали о такой своей судьбе? Мы же тогда только и говорили, что о замужестве... только о нем и думали.
- Пока не появилась Виктория.
Над головами подруг пролетел ярко-зеленый теннисный мяч, приземлившийся в самом центре кустарника, что вызвало сердитый возглас Кэролайн:
- Джуль, ты совсем мышей не ловишь! У нас осталось всего два мяча. Иди и ищи.
- Виктория - да. - Катриона задумчиво покачала головой. - Знаешь, Ши довольно ревностный ее поклонник: он постоянно читает репортажи Виктории.
- Где она сейчас?
- В Бейруте. Дом, где находилась Виктория, бомбили.
Она едва выбралась из-под развалин - опять повезло. Просто немыслимо, на чем держится ее везучесть. И забавно, как часто ей удается оказываться именно там, где разворачиваются события. Думаю, что это репортерский инстинкт.
- Похоже, - осторожно согласилась Гвиннет, подумав о том, что бы на это сказала тетушка Камерон.
- В прошлом году я написала Виктории. Последний раз мы виделись перед самым рождением Кэролайн, и это была не лучшая наша встреча. Она попыталась объяснить мне что-то о Джонатане, но я ей не поверила. А теперь? Ты можешь себе представить, что можно быть такой наивной? Я наговорила Виктории массу гадостей. И мне захотелось снова с ней встретиться, чтобы извиниться. И я отправилась в Челси, - сообщила Катриона доверительно.
- Но Виктории там не было.
- Нет. Там был Танкреди.
Над кустами раздался победный клич Джулиана:
- Я нашел целых три мяча! Один пролежал здесь вечность - он насквозь мокрый!
Гвиннет задумчиво смотрела на невысокую, крепко сбитую фигуру подростка, то и дело выныривавшего из кустов, и неожиданно вспомнила другого мальчика, в другом саду, давно, и блики сентябрьского солнышка на голом каменном плече.
"Мне он нравится, - сказала тогда Катриона в итальянском садике пентхауса Гвиннет. - Он мне что-то напоминает".
Ну разумеется, напоминает - садик Танкреди. Гвиннет заказала архитектору более или менее точную копию именно этого внутреннего дворика, сама не понимая, зачем она это делает.
Что случилось в том доме, когда там была Катриона?
Занимался Танкреди любовью и с ней? Гвиннет решила, что нет. Катриона рассказывала свою историю совершенно спокойно.
- После этого я оставила все, как есть, - продолжала Катриона. - Я знала, что Танкреди сообщит Виктории о моем визите. Но я не хотела рассказывать Виктории о том, что в конце концов случилось с Джонатаном. Не хотела говорить о себе и, разумеется, о Ши. Я написала Виктории в прошлом году. Она не ответила. Мне очень хотелось получить от нее письмо, но я ее не виню. Я была такой сукой.
***
В эту ночь Гвиннет лежала в постели, не в силах уснуть, и слушала звуки стихающей к ночи гостиницы и гудки неожиданно подъезжающих к парадному входу автомобилей.
"Я стараюсь быть постоянно занятой делами, - сказала Катриона, наблюдая игру Ши с детьми, - иначе в голову слишком часто лезут мысли о смерти..."
Гвиннет думала обо всех людях, которых она знала и которые уже умерли.
Первая - тетушка Камерон. Ее некролог был опубликован в "Тайме". Тетушке было за девяносто.
Вдовствующую леди Вайндхем, дряхлую и прикованную болезнью к постели в очень дорогом доме для престарелых, нашли утром умершей от обширного инфаркта перед телевизором с зажатым в руке стаканом ежевечернего виски с содовой.
В усмерть пьяный Доминик Каселли брел по самому центру Тоттенхем-Корт-роуд, и его сбил автобус. Старик скончался мгновенно.