Рорик придвинулся ближе, его пальцы едва ощутимо коснулись её.
— Твоя киска горячая. Я чувствую жар твоего возбуждения, его запах. — Он наклонился вперед и глубоко вдохнул. — Сладкая, влажная, готовая для меня. Для нас.
— Даааа, — прошипела она. Она попыталась придвинуться ближе, но Кирс крепко держал ее. Господи, да она с ума сойдёт, если вскоре не кончит.
Рорик скользнул сильным пальцем по ее набухшим губам и потёр им раздувшийся клитор. Огюстина вскрикнула, как будто его прикосновение обожгло ее плоть. Она закусила нижнюю губу, чтобы удержаться и не упрашивать его поспешить. Хотелось, чтобы этот палец вошёл в её глубину. Ее внутренние мышцы согласно сжались.
Он наклонился вперед, и она почувствовала его теплое дыхание на своих влажных складочках.
— Моя, — утверждающе заявил он, лаская языком её клитор. В тот же момент он ввел глубоко внутрь неё два пальца, растягивая её.
Ее закрытые веки трепетали, удовольствие полностью поглотило её. Оно граничило с болью, потому что его пальцы были отнюдь не маленькими, а прошло очень долгое время, с тех пор как у нее был любовник. Вынимая пальцы, он согнул кончики, доставая при этом её «точку G».
Кирс в это время пощипывал зубами изгиб ее шеи. Она чувствовала прикосновение его влажной кожи, и его член, плотно прижатый к своей попке. В этот момент Рорик, разом, вдавил пальцы внутрь и всосал её клитор.
Огюстина как будто взорвалась изнутри. Ноги дрожали, бедра обратились в желе, пока, один за другим, её сотрясали спазмы. По всему телу, от кончиков пальцев до самых волос, пульсирующей волной растекался жар. Ее мышцы туго сжались вокруг пальцев Рорика, когда он хотел вытащить их. Долгий, высокий крик исторгся из её глубин. Кирс, обхватив своим сильным предплечьем, удерживал её в вертикальном положении.
Капелька пота скатилась по её виску, пока она втягивала в себя воздух, отчаянно пытаясь отдышаться. У нее были оргазмы прежде, но ничто в ее жизни не могло подготовить ее к такому.
Это было просто что-то зашкаливающее.
Кирс что-то бормотал ей, усеивая мягкими, нетребовательными поцелуями её шею, плечи и подбородок. Она не понимала слов, но это не имело значения. Его тон говорил за себя. Так он старался успокоить ее, и это сработало. Она расслабилась, зная, что он ни за что не позволил бы ей упасть. Теплый ночной ветерок начал охлаждать разгорячённое тело.
Ее голова опустилась вперед, и она взглянула на Рорика, который все еще стоял на коленях у неё в ногах. Его губы были влажными от её сока и, когда она посмотрела, он высунул язык и довольно облизнулся.
— Непередаваемый вкус, — проговорил он. Ее лоно сжалось, исторгая из неё ещё один стон.
Огюстина моргнула и продолжила делать вдох за вдохом, постепенно приходя в себя. И только тут до неё дошло, что мужчины все еще в полной боевой готовности. Ни один из них так и не кончил. Груди начало покалывать, и она с удивлением обнаружила, что опять возбуждается.
Гудящий звук наполнил ее уши, и она затрясла головой. Рорик нахмурился, а Кирс плотнее сжал свою хватку, пытаясь удержать её. Звук стал громче, и она почувствовала, что куда-то ускользает.
— Нет, — прошептала она. Она не готова уходить. Еще нет.
Рорик звал её, повторяя её имя. Хватка Кирса должна была бы выдавить из неё весь дух, но она больше не чувствовала его рук вокруг себя. Гудение окружило ее, увлекая за собой.
— Нет! — воскликнула Огюстина, приподнимаясь в постели. На первых порах не в силах понять, где находится, она обвела комнату недоумённым взглядом. Действительность врезалась в нее, в полном смысле слова. Она повернулась и яростно уставилась на свой радиоприемник с часами. Треснув по кнопке будильника, отключила надоедливое гудение, и откинулась на подушки.
Тело было горячим и болезненно слабым. И она была обнажена.
Огюстина отшвырнула покрывало и уставилась на себя. Когда она заснула, на ней была пижама. Она осмотрела комнату и обнаружила свою одежду, кучей сваленную на полу. Должно быть, она стянула всё с себя, пока спала.
— Это был какой-то сон.
Огюстина перевернулась на бок, и торквес скользнул между ее грудями. Она не могла поверить, что так и заснула с ним на шее. Обхватив его пальцами, она впитывала тепло, исходящее из подвески.
Тело начало заявлять о себе разного рода болями. Чувствительная область между ее бедрами была влажной. Смятение переполняло ее, когда в мозгу мелькали воспоминания из её сна. Рорик и Кирс казались настолько реально существующими, что этой реальности ей хватило, чтобы кончить.
Огюстина села и занялась самоанализом. Ее груди были болезненно чувствительными, соски распухшими и красными. Влагалище было влажным, а его нежные складочки — набухшими. В общем, она чувствовала себя подобно женщине, которая провела ночь с любовником. Или любовниками.