Шла наугад, протягивая руки, по пальцам скатывались мелкие капли влаги.
— Одно желание, — шептала влажная взвесь, забираясь в уши и горло, — одно для каждого, кто увидел меня во сне, кто — верит. Потом я уйду.
— Зану, — сказала Неллет, стараясь не раскашляться от сладкой щекотки в горле, — Агейя. Зану. Агейя!
Руки провалились в сверкающую пустоту.
— Ты нашла мои рисунки?
Неллет оглядывалась, пытаясь удержаться в пустоте, которая нестерпимо сверкала, не позволяя рассмотреть себя. Ноги стояли на чем-то, руки скользили, взмахивая, как крылышки бабочки. На секунду она стала чем-то, пришпиленным к жесткой подложке, ноги повисли, рот приоткрылся, не для слов, а — вдохнуть. Но голос снова требовательно ударил в уши и морок прошел.
— Рисунки. Ты нашла их?
— Натен, — ответила Неллет, падая и оказываясь в дальнем уголке сада, стояла перед друзьями, листая помятые разрисованные листы, — их нашла. Принесла нам. Ты где?
Свет померк, как бывает, если прикручиваешь ночную лампу. Шорохи бились в уши. Это вечерние мотыльки, вязко подумала Неллет, пытаясь скорее различить то, что медленно проявлялось перед ней, они, когда прилетают на свет, трепыхают крыльями. Шепчутся ими.
Агейя выпрямилась, вытирая мокрые руки. Бросила мягкое полотенце на спинку резного стула.
— Пойдем. Не упади в воду. Рыб нужно кормить два раза в день. Девушки и без меня могут, но мне нравится. Особенно по вечерам.
Теперь Неллет видела стеклянные стены, в которые бились закатные лучи, зелень листвы на ползучих ветках вдоль легких рам. Зеркало темной воды справа, под каменным бортиком бассейна. В темноте, влажно блестя, плеснул радужный плавник, ударил хвост, осыпая руку Неллет мелкими теплыми каплями, и она засмеялась от неожиданности. Агейя повернулась, на тонком лице застыла терпеливая улыбка.
— Прости. Прости, Агей, что я так долго. Я не могла суметь раньше.
Говоря, Неллет не отводила глаз от бывшей подружки. Как она изменилась! Темные волосы узлом отягощали затылок, шелковый воротник открывал тонкую шею. Руки прятались в широких рукавах светлого одеяния, расписанного вышитыми завитками. И лицо. Такое — прекрасное, сумрачное, с большими темными глазами и маленьким ртом, подкрашенным вишневой помадой.
— Неважно, — девочка кивнула, направляясь к выходу из огромной оранжереи, — у тебя будет много времени, вечно-живущая Неллет. У меня тоже. Ты знаешь, что джент скоро совершит изменение? И будет ждать, когда мне исполнится шестнадцать. Чтобы забрать меня в долгую жизнь. Мой муж, высокородный джент Теннет. Супруг Тенни-Ли.
Она усмехнулась, идя рядом с Неллет широкой галереей, через стеклянную крышу которой падали теплые солнечные лучи.
— Так он просит называть его, когда возвращается по вечерам.
— Куда мы идем, Агей?
— Ты боишься проснуться? — девочка подняла руку, широкий рукав соскользнул, открывая надетый выше локтя браслет. Пальцами другой руки нажала, и снова поправив рукав, подала на ладони перламутрово-поблескивающий шарик.
— Положи под язык. Это поможет тебе продлить сон. Не бойся, я не сделаю плохого. Тебе — нет.
Неллет помедлила. И сделала, как велела Агейя. Шарик шевелился, щекоча рот крошечными пузырьками. А вокруг все сразу стало режуще ясным. Плиты пола, уложенные ярким рисунком, стеклянные стены, за которыми — причудливые строения с острыми крышами перемежались с густыми деревьями, роняющими желтые и красные листья. Темный просторный проем под резной аркой.
Там был большой зал, полный длинных столов и вычурных стульев, со стен глянули на девочек сумрачные портреты. Но Агейя свернула вдоль стены, ныряя в узкую дверцу. Неллет поспешила следом по крутой каменной лесенке, ведущей вниз.
Тут они шли молча, шурша шагами, на которые отзывалось тусклое эхо, ему тесно, думала Неллет, некуда улетать. Каменные стены касались локтей. Звякнула тяжелая щеколда.
И Неллет, ошеломленно оглядываясь, оказалась в дальнем уголке сада, том самом, буйно заросшем кустами смородины. А вот ниша, спрятанная под густыми плетями дикого винограда.
— Джент не знает, что тут. Большой дом — это хорошо, если хочешь спрятать что-то. Да?
Агейя прошла к нише и села на каменную скамью, укладывая руки на колени. Неллет устроилась напротив. Потрогала камень стены.
— Оно настоящее?
— Нет. Настоящее там, у вас. Это моя игрушка.
Агейя сорвала лист, вернее, отломила его от ветки, смяла, показывая изломанный комок.