Немерос закончил писать и положил перо. Внимательно посмотрел на склоненную голову бывшего своего ученика. Ему уже сорок. Зрелый мужчина, большая часть жизни которого вырвана, канула в беспамятье. Наверное, это и пробило ранней сединой черные волосы, виски вон совсем уже серебро. Каково это — уйти в сон, а проснувшись, узнать, что не уберег любимую, и мир, создаваемый с таким трудом и любовью, оказался почти разрушен. А времени на то, чтобы все исправить, остается все меньше. Но он оказался сильным. Неллет мудра, год за годом меняя весенних мужей, она все же нашла его — самого настоящего, своего мужа. Но он стареет, а она остается по-прежнему молодой, ей вечные шестнадцать.
Только на вид, поправил себя Немерос, стараясь не думать, сколько лет сложено в душе юной девушки с волосами светлого золота и прозрачно-зелеными глазами. Там бездна, и лучше туда не соваться. Пусть там — сильные. Он и она.
— Вы… — сказал он и откашлялся, раздумывая, а надо ли говорить, о том, понимает ли Даэд, что ждет их впереди, когда время продолжит неумолимо растаскивать любящих, углубляя пропасть лет.
Даэд поднял голову, улыбнулся.
— Ты понимаешь то главное, что следует из понятого мной о Неллет и Башне?
Старик вопросительно вздел брови, ожидая, когда ученик сам даст ответ на свой вопрос.
— Люди, Немерос. Они не нуждаются в Неллет. И есть мир, который готов принять нас по-настоящему, а не так, как сделал это Вест, вырвав принцессу насильно из ее мира. Когда наступит полное совмещение, мы сумеем уйти туда, не нарушая гармонии мироздания, а Башня продолжит полет, оставаясь такой же огромной, могучей и прекрасной. Совершенной. Если все случится именно так, там Неллет станет полностью живой. Сильной и здоровой.
— Совмещение, — повторил Немерос, поглаживая ухоженной рукой аккуратно расчесанную бороду, — ты уверен, что оно будет?
— Да.
— Извини, саа Даэд. Но ты уверен, что дождешься его?
Даэд обратил к нему черные глаза на жестком лице с тонкими морщинами по щекам и в уголках губ.
— Нет. Не уверен. Но я надеюсь. А если нет, Неллет дождется его сама. У очень долгой жизни должны быть свои преимущества.
Небо пылало вечерней зарей, перекатывая по горам облаков блески и полосы света. Уже пришел вечерний легкий ветерок, раздувая кисейные пологи. Двое мужчин сидели в креслах, думая каждый о своем, а может быть — об одном и том же.
И тихая флейта повторяла несложную фразу, выпевая ее то совсем шепотом, то погромче.
— Как же. Как же ты любишь…
— Как же… Как же ты… любишь…