Неллет замолчала, отдыхая. Даэд тоже молчал, захваченный мысленными картинками. И правильно, что она рассказала ему сначала не общее, а отдельную историю девочки и ее отца-короля. Иначе он не сумел бы увидеть так ясно и четко, в подробностях просторные поля и ухоженные города, фабрики и заводы, дороги, соединяющие обширные области. Рыбаков, выходящих в море на больших и малых судах.
— Из-за моей врожденной болезни я не могу дать полную историческую и политическую картину государства Ами-Де-Нета. Зато могу проследить изменение душ людей, которые жили рядом со мной. Это уже немало. Что важнее, задаю я себе вопрос — каким был человек или какие деяния оставил он после себя? В конце-концов, я поступила, как неумная девчонка, подбирающая на улице грязного и больного щенка, из жалости и по велению сердца. И до сих пор не знаю, права ли была, отбирая у народа Ами его страдания и муки, практически не оставив людям выбора. Я не правитель, я просто болела сердцем за каждого из страдающих. И это не привычная фигура речи. В этом и заключалась моя болезнь.
— Неллет!
Она повернула голову на оклик, удивленная тем, что он перестал писать и прервал ее.
— Прости. Я не хочу писать дальше, сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
— Да? — она удивилась, но сразу же рассмеялась, вытягивая руки поверх покрывала, — ты прав. Даэд, хочешь поспать вместе со мной сегодня? Мы проснемся к ужину и позовем музыкантов.
— Да, — он закивал с жаром, кинулся на колени, укладывая в шкафчик доску, наспех свернутый свиток и письменный прибор.
Потом они занимались любовью. И как всегда, Даэд был так нежен с возлюбленной, так бережен, что принцесса, смеясь, сама дразнила его, заставляя стать более сильным, быстрым, без страха причинить ей боль. В бассейне или в постели, уже привычно, или ныряла, ускользая, чтоб сердился и перестал испуганно оберегать, или говорила ласково насмешливые слова, смеясь на его досаду.
— Хочу быть с тобой самой обычной, — сказала, когда лежали, отдыхая, и Даэд баюкал ее руку на своей груди, — понимаешь, не калекой, требующей осторожного внимания. А твоей женой, на которую ты можешь прикрикнуть. Нахмуриться. Рассердиться. Прости, если тебе так не нравится.
— Нравится. И я сержусь, когда ищу тебя под водой, русалка. Ты не перехотела есть?
— Принеси. Буду смотреть, как ешь ты.
За шатром играла медленная музыка, Даэд с удовольствием ел горячее мясо с пряностями, запивая хмельным соком. А после взял Неллет на руки и они, как делали часто, отправились на дальний внешний край опочивальни, где по приказу принцессы не было решеток, только открытый край, обрамленный по бокам рядами стройных колонн. В пустоте, полной цветных облаков, садилось солнце. Проваливалось в облачное покрывало, оставляя сперва половину, потом краешек, потом — сноп сочных, уже спокойно неярких лучей. И от облачных холмов к Башне тянулись прозрачные синие тени.