— Хочешь вернуться и праздновать дальше?
Ами покачала головой, нежно прижимая к себе его ладони:
— Вернуться — нет. А праздную я с тобой, мой муж, моя драгоценность. Ты уверен, что будешь любить меня через тридцать лет? Я, может быть, стану грузной, вокруг глаз — морщины. Чему ты смеешься? А через пятьдесят, когда время согнет мою спину и придворному лекарю придется сделать мне зубы из кости или пластика?
— До самой смерти, — заверил ее Денна, — пусть она заберет нас в один день, а лучше — в одну и ту же минуту.
— Какие вы, мужчины. Так легко обещаете. А если я прикажу заменить всех твоих служанок с розовыми щеками на согбенных старух? Уверена, ты не обрадуешься.
— Служанки — другое. Я люблю весну. Девушки — те же цветы лунны, расцветают на короткое время, потом приходит увядание. Зачем мне видеть вокруг себя сухие ветки, если можно любоваться цветами?
— Ты будешь любоваться цветами. А твоя Ами превратится в сухую ветку.
Она опустила голову, освобождаясь от объятий, шагнула в сторону и пошла коридором, мимо торжественных лиц предков, которые истлевали в могилах, оставшись лишь портретами.
Денна, хмурясь, поспешил следом. Шум праздника стихал, оставаясь за высокими окнами и распахнутыми дверями. Ами не зашла в свои покои, стремительно миновала их и остановилась на пороге кабинета мужа.
Залитое светом огромное пространство, полное столов, стеллажей, шкафов с драгоценными диковинами, казалось, шевелилось от множества молодых девушек, которые наводили в комнате ежедневный порядок. Веселые голоса стихли, все замерло, тонкие фигуры сгибались в поклонах, и оставались неподвижными, ожидая милости королевского знака.
Денна махнул рукой и девушки, по-прежнему молча, стали проскальзывать в широкие двери, снова кланяясь молодой королеве. Ами стояла, глядя на каждую и одновременно ни на одну из них.
— Ты знаешь всех поименно, джент Денна? — спросила, глядя в спины, что удалялись, освещенные косым светом из окон.
— Их? — Денна рассмеялся, беря ее руку и увлекая к большому креслу, обитому мягчайшей кожей, — я только знаю, что этим, которые следят за порядком в кабинетах и опочивальне — не больше пятнадцати. В лабораториях постарше, там кроме смышлености нужен опыт и осторожность. Значит, тут у нас младший выпуск школы мисерис Антейи, а там — средние и старшие девочки, которые…
Он прервал сам себя, поняв, что королева не слушает ответа на заданный ею вопрос.
— Они как одно существо для тебя, Денна. Младшие вырастают, но ты не видишь, как они становятся женщинами, выходят замуж, рожают детей. Их место сразу занимают другие. Одно на всех лицо, юное, с одинаково блестящими глазами, да? А где ты найдешь столько же возлюбленных королев, которые станут сменять одна другую тебе на радость?
— Это идея, — Денна рассмеялся, удобнее усаживаясь в кресле, — нужно подсказать отцу, пусть займется. Иди ко мне, моя неспокойная Ами. Я понял, пора нам обзавестись дочерью. Ты уже выбрала имя?
Ами встала напротив, заслоняя свет. Оперлась ладонью о столешницу. Черная тень от ее руки наискось перечеркнула улыбку мужа.
— Рождение Неллет ничего не изменит, любимый. Она не сможет занять мое место подле тебя. И это хорошо, я не вынесу, если ты вдруг полюбишь нашу дочь не отцовской любовью.
— Не полюблю, — заверил Денна. Лицо с полосой тени стало, наконец, серьезным. Он опустил голову, потирая рукой колено. Без улыбки снова посмотрел на жену.
— Моя жена что-то задумала. Ты слишком умна, чтобы пытаться задеть меня риторическими вопросами и общими рассуждениями. Или увидела что-то, еще тогда, в показанных вариантах судеб? И оно не дает тебе покоя? Видела и не сказала мне. Наверное, я глуп, если так поздно догадался, я был уверен, у нас нет тайн друг от друга.
— Их нет. Я не увидела ничего ужасного. Кроме смертей. Мы умрем.
— Умрем, — согласился Денна, — тем прекраснее должен быть для нас каждый миг жизни. Это просто. А имя для девочки ты выбрала лучшее, спасибо тебе, любовь моя. Неллет. Чудесно.
Ами с удивлением смотрела на озабоченное, но все равно безмятежное лицо мужа. Если бы она знала его чуть меньше, подумала бы — издевается, насмехаясь и уводя ее от серьезных размышлений к вечному женскому. Дети, заботы о них. Но Денна полагал женское не менее важным, чем все открытия в династических исследовательских центрах. Имя будущей дочери для него важнее угрозы войны с океана, развеселясь, поняла Ами. И подошла, садясь на колени, прислонилась к груди мужа, позволяя себя обнять. Заговорила тихо, будто рассказывая баюльную сказку, хотя прежде, обдумывая этот разговор, видела себя с поднятой головой, кидающую в небо звонкие убедительные слова.