— Да. Я понял.
— Зато прозреватели предсказали массовую популярность центров покоя. Королевской чете оставалось лишь подождать. А потом мне пришло время возвращаться во дворец, чтобы принять изменение.
— Подожди! — Даэд поднял перо над бумагой, — а Исса? Ты не рассказала, что с ней. И котята. Чего ты смеешься?
— Ты даже не знаешь, какого она была цвета. И насколько пушистым были ее живот и лапы. А уже пленен демоном, живущим в закутке сенного сарая. Тебе кто важнее — я или кошка?
— Теперь смеешься ты, — отпарировал Даэд, довольный, что им обоим весело, — но все равно, расскажи.
— Иссу забрала к себе веа Клодэй, поселила в маленькой спальне, и мы могли приходить, чтобы поиграть с котятами. Через год выбранный Натен котенок, названный Шонко, стал огромным, атласно-черным котом. Ты видел такого в башне Калема. Все коты Натен с той поры носили имя Шонко и были черны, как ласковая теплая ночь. А когда Исса затосковала, убегая ночами в поисках жениха, я отпустила котов в другой мир, туда, где им не угрожала опасность, где люди почитали кошек, как домашних божеств. И время от времени мы приглашали котят оттуда, чтоб повидаться. Все связано, Дай. И я не знаю, что было вначале, или я смогла уходить в свои и чужие сны, туда, где они становились реальностями, или пестрая кошка с острыми ушами научила меня этому. Так же происходили и другие вещи. Все. Я ведь не могла перемещаться в пространстве, да еще захватив с собой друзей, пока мы втроем не сбежали, надеясь устроить кошку в рощах побережья Лагуны. Но вот, понадобилось, и я смогла. Убери свиток, Дай. Я устала.
Даэд положил поверх написанного лист промокательной бумаги, прижал, потом аккуратно свернул длинное полотно. Спрятал в шкафчик. И лег рядом с Неллет, вытягивая уставшую спину. Над их головами покачивались эфемерные украшения, подвешенные на тонких нитях. Мерно взмахивали крылышками цветные бабочки, струили хвосты радужные рыбы, сверкали прозрачными плоскостями стрекозы.
— Твоя болезнь, Нель. Ты могла чувствовать то, что в душе другого, да? С такой же силой. Бедная моя Неллет.
— Все страдания нашего мира протекали через меня. Прихотливо, без всякого порядка, и ближние, и дальние, как во времени, так и в пространстве. Меня могло ударить наотмашь, а могло гладить, причиняя заунывную боль, подобную ноющему зубу. Если бы они набрасывались одновременно, думаю, я умерла бы. Но кто-то берег меня, заставляя страдать и не позволяя умереть. Может быть, неумолимый хэго, которому надо было использовать меня для появления Башни Неллет. Теперь моя очередь спрашивать.
Она легонько подула вверх, и полупрозрачная бабочка послушно качнула крылышками, вращаясь на нитке.
— Скажи, Дай… Ты не раз говорил мне, что я приказываю делать то-то и то-то. Народу Башни. Ты веришь в это?
— Конечно, — удивленный Даэд приподнялся на локтях, — ты же правишь нашим миром. Твоя воля — непререкаема.
— Но на уровнях есть судьи. Стражи порядка. Охотники со своим отдельным миром. Зачем им я? В качестве правителя — зачем? Все налажено и все существует.
— Ну, — Даэд хотел возразить, но вдруг запнулся, пораженный мыслью, — подожди. Ты говоришь, все движется без тебя, так? Значит, если ты исчезнешь, люди продолжат жить, как и жили? Нель, давай уйдем! Мы с тобой жили вместе. Нам было так хорошо. Если ты не повелеваешь порядком тут, мы можем сбежать! Уйти в один из твоих миров, и жить там. Я смогу заботиться о тебе, ты не думай. Даже если… Если ты останешься такой, как здесь. Но, а вдруг там станет все по-новому, а?
Он замолчал, потому что Неллет качала головой, глядя, как вращаются привязанные к ниткам ненастоящие бабочки и стрекозы.
— Ты все еще не понимаешь. Я не могу.
— Почему? Конечно, тут все устроено, чтоб тебе было хорошо, — остывая, он сел, обхватив руками колени, — да, правда, что я болтаю. В других местах нет твоих покоев и слуг. Нет столько еды и большого бассейна. Прости.
— Не обижайся, Дай.
— Прости. Я не хотел. Я просто хочу тебя только себе, чтоб лето не кончилось. Наше лето.
Неллет хотела что-то сказать. Но не сказала. Подняла руку, тронув Даэда за локоть.
— Вели кенат-пине советника позвать девушек, чтоб накрывали ужин. Отнеси меня в бассейн, Дай. Я буду спать сегодня одна. Утром продолжим.
Хмурясь, Даэд встал, и не глядя на Неллет, вышел, чтобы переговорить с мальчиком, который терпеливо ждал у самого выхода к шахте. А она снова стала смотреть на медленный танец эфемерных созданий. Бедный мой Даэд, думала печально, такой нетерпеливый, такой быстро и коротко живущий. Но я не могу уйти сама. Башня должна отторгнуть меня. Возненавидеть, быть может, и отказаться. Выплюнуть, как начисто обгрызенную косточку сочного плода. Но когда наступит это время? И доживет ли до него мой возлюбленный. А говорить ему этого нельзя, чтобы не стал совершать поступков. Все должно идти своим чередом.