Я подумал, что на самом деле деду то тыкал, то выкал, так и не определившись до конца как к нему обращаться. Но он сам расставил все точки.
— Ну, так что там с узницей, Фаер? История закончена или ещё нет? — спросил я.
Старик расплылся в улыбке из-за того, что я сразу же начал называть его, как он просит.
— Да вроде всё рассказал, что знал… — задумался он, — как будто ничего не забыл.
— Тогда покажи нам её, и мы попробуем вернуть тебе твой дар, — сказал я.
— Легче лёгкого, — сказал дед, воодушевившись, — идёмте за мной! — и он бодрой походкой зашагал по коридору, весело размахивая помойным ведром.
За время разговора с нами он понемногу оживал, а когда мы узнали его прозвище и тут же начали им пользоваться, так и вообще как будто сбросил лет десять. Он, конечно, был старым, но, видимо, не таким, как показалось нам с первого взгляда. Психология! Человек угасал в униженном заточении, но стоило только поговорить с нормальными людьми, которые отнеслись к нему с уважением, так сразу буквально преобразился и помолодел.
Шли мы не очень долго, и, судя по изгибу коридора, он был круговым. А в центре, как вскоре оказалось, и находился этот каземат Воланда.
Из кругового коридора в центр был только один проход. Заканчивался он в круглом зале, и по бокам имел ещё несколько входов в небольшие помещения. Там хранились продукты, и жил Фаер.
В центральном круглом зале, вдоль стен, стояли большие каменные параллелепипеды. То ли саркофаги, то ли каменные нары, то ли что-то ещё, но размером были как раз под человека. И было их двенадцать штук, шесть с одной стороны, и шесть с другой. А прямо напротив входа, на стене была распята девушка. Растянута на цепях звездой. Голова её свешивалась на грудь, длинные волосы закрывали лицо и переднюю часть тела.
То, что это девушка, вообще-то, сразу понять было трудно. Ну да, мужские первичные половые признаки отсутствовали, но это ведь дело такое… мало ли что могло произойти? И мы по умолчанию считали её девушкой, потому что её Фаер так назвал.
Всё её тело было тёмно-коричневого цвета, и кожа имела какую-то странную структуру. Как будто бы она вся была покрыта древесной корой. Мы подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть.
Фаер нас опередил, подбежал, поставил на пол ведро и пододвинул его ногой под девушку.
— За чистотой надо следить! — сказал он, — а то давно бы уже в дерьме утонули здесь.
— Это грязь на ней, что ли, такая? — спросила Маша, имея в виду её кожу.
— Нет, не грязь, — покачал головой Фаер, — это кожа у неё такая. Я её протираю мокрой тряпкой через день. В гигиенических целях, — на всякий случай добавил он, чтобы мы не подумали чего не того. Но подумать такое было сложно, потому что девушка, мягко говоря, не выглядела привлекательной… да и живой тоже.
— А сколько она уже так висит? — спросила слегка дрожащим голосом Маша, на которую увиденное произвело сильное впечатление, — разве можно долго прожить в таком положении?
— Я когда сюда попал, думал, со дня на день окочурится, — сказал Фаер, — но нет. Жива до сих пор, и вообще не меняется. Какой была сначала, такой и осталась. Магия, не иначе!
— Фаер, ты же не очень стремишься свои обязанности надсмотрщика хорошо исполнять? — спросил я.
— Ты что имеешь в виду? — напрягся дед.
— Хочу снять её с цепей, — сказал я, — не знаю, чем ей это может помочь, скорее всего, ничем, но неправильно всё это. Не должно так быть.
— Да снимай, мне-то что! — искренне сказал Фаер, — я бы, может, и сам давно её страдалицу снял, только вот не по силам мне это. А если ты смогёшь, то сними, я против не буду. А насчёт того, что отвечать за это придётся, так ты вспомни, о чём я вас в первую очередь попросил!
— Это да, но спросить всё же надо было, — сказал я, — сейчас её снимем, а потом и тебе дар попробуем вернуть. А потом делай что захочешь.
— Теперь у меня на первый план выходит желание Воланда убить. Если получится дар вернуть, то такой шанс появится. Небольшой, но появится. С удовольствием рискну! Пусть это будет и последнее, что я сделаю в своей жизни, — сказал Фаер, — умру, так сказать, в бою!
И когда он это произнёс, плечи у него расправились ещё сильнее, в глазах блеснул решительный огонёк.
Я с уважением кивнул. Хороший дед, попавший в сложную ситуацию… впрочем, как и мы, как и многие другие… и, похоже, как и эта девушка, с которой сотворили что-то непонятное и содержат теперь в нечеловеческих условиях.
— Воланд заслужил смерть, — сказал я, — думаю, скоро уже выстроится очередь из тех, кто хотел бы его убить!
— Чур, я первый! — поднял руку Фаер, — мне по возрасту положено!