Анна застыла в дверях, вздохнула и с грустью произнесла:
- Не пьет, не ест, лежит в своей постели и плачет.
- По этому русскому?! – рыкнул Алиев, от ярости бросив приличную стопку бумаг на стол, - надо было все-таки по совету нашего сына выдать ее замуж в восемнадцать лет! Вон у Тимура какая жена – воспитанная, не избалованная, не капризная и послушная! А все почему?! – разразился Фархад, - потому что вышла замуж в нужном возрасте! Когда гонор еще не подрос и религию нашу уважала!
Анна вздрогнула от нападок мужа, но слишком уж она его любила и понимала, чтобы перечить, да и в какой-то степени Фархад был прав.
Анна тихо произнесла:
- Нет, Фархад, за что ты так не доверяешь своей дочери? Амина призналась мне, что никогда и мысли не допускала, чтобы выйти замуж за иноверца. Больше она ничего не сказала, но мне кажется, что этот русский бизнесмен прицепился к ней, и я не понимаю, когда это началось. Поверь нашей дочери, милый. Она была откровенна со мной: Амина никогда бы не вышла замуж за Нестерова, наша девочка плачет из-за документов. Вчера она отчислилась из экономического университета по твоему приказу…
Фархад чуть сбавил пыл и вновь сел на свое рабочее место.
- О близком знакомстве Нестерова и моей дочери-мусульманке пишут уже в заголовках новостей, Аня. А не планирует ли Алиев Фархад, собственник экономически важных предприятий объединить свое детище с делом русского бизнесмена, главным поставщиком сырья в регионе? – процитировал мужчина заголовки провокационной газеты и бросил бумагу на пол, - наш сын Тимур звонил мне и спрашивал, не сошел ли я с ума?! И как только Абдулов Карим еще закрывает на это глаза?!
- Наша дочь не виновата ни в чем, Фархад. Видимо, Карим это понимает и сильно уважает тебя, а потому не позволяет верить в эти сплетни.
Но Фархад упорно стоял на своем:
- Пусть поплачет. Поплачет и успокоится, а в связи с этими слухами надо поскорее выдать ее замуж, уж Карим ее приструнит, а если нужно будет, то на правах ее мужа заставит Нестерова исчезнуть из ее жизни!
- Дорогой…
Анна немного запнулась - уж слишком она боялась гневить своего мужа, но слезы дочери не оставляют мать равнодушной который день:
- А что, если это самые настоящие чувства? Ведь это мы нуждаемся в этом бизнесмене, а не он в нас. Дорогой, этим я хочу сказать лишь то, что в свои годы он высоко поднялся, и не для выгоды Нестеров ухаживает за нашей дочерью…
- Анна!!!
Женщина вздрогнула и сильно испугалась, увидев потемневший взгляд мужа, но слово – не воробей, и сказанного не воротишь.
- Так она из-за него плачет?! – вскочил Алиев, а жена в свою очередь притихла, - выдать мусульманку за русского то же самое, что собственноручно забыть о чести нашей семьи и об уважении нас, Алиевых! Это позор для всей семьи!
- Я поняла… - сбивчиво произнесла женщина, собираясь к выходу из кабинета.
- Это не то же самое, что мусульманин возьмет в жены русскую, как это произошло с нами, жена. Пойми: моя девочка и ты – две драгоценности, два алмаза, и я, как отец, желаю Амине только счастья. Карим – глубоко верующий мусульманин, таких в наше время осталось не так много, это прекрасная партия, Аня! Карим - спокойный и ответственный мужчина, он сможет направить ее на путь истинный, и Амина забудет о своих неразумных чувствах к первому мужчине, проявившему к ней такое наглое и настойчивое внимание!
- Я поняла, Фархад, - спокойно повторила Аня, хотя слушать это было невыносимо больно. Больнее, чем видеть слезы собственной дочери.
- Пойми, это не то же самое. Амина поймет нас, своих родителей, когда только у них с Каримом появится первенец. Стерпится и слюбится, потому что главное – это религия и почитание наших законов. В первую очередь она – мусульманка, и только затем – женщина.
Еще не отойдя от шока и взволнованности, Аня слышит позади себя голос Вадима:
- Здравствуйте, Фархад Абдулкадирович. Я пришел увольняться...
Глава семьи застыл, а затем рукой приказал изумленной жене выйти за дверь.
Анна прикрыла дверь и долгое время не отходила от нее, коря себя за подслушивание, однако многое произошло в семье за это время, и она вынуждена была узнать хотя бы что-то, чтобы помочь своей дочери пережить трудное для нее время.