- Такова наша воля, моя девочка: слушаться главу семьи, даже когда он дает тебе право выбора, - шепчет она и поглаживает мои длинные черные волосы, - не плачь, он гордится тобой. Все пройдет, Амина, и, когда у тебя появятся дети, ты поймешь его и меня…
За окном царила непроглядная… Я даже не знаю, что было за окном, потому что в моей комнате, как и в моем сердце, царила непроглядная тьма. Мама лежала рядом, продолжая шептать какие-то успокаивающие слова, а я, чуть успокоившись, начала вспоминать события сегодняшнего утра.
***
Станислав смотрит на меня, поглощенный своими приятными мыслями, а у меня трясутся руки от осознания того, что уже сегодня я могу стать его избранницей, а он – моим.
Отец нетерпеливо ждет моего ответа, и я начинаю понимать, к чему был разыгран весь этот жестокий спектакль и игра слов, зачем отец дал мне эту иллюзию выбора. Станислав не понимает - он не знает моего отца и наших неписанных законов, а я осознала всю иронию. У меня нет выбора: я не могу лишиться совести и любви своих родителей, не могу быть изгнанной из своей семьи, из своей родословной, не хочу стыдиться упрекающих взглядов своих родственников и обрекать на то же самое своих родителей и брата.
Я не предам отца, и я уже заведомо знаю ответ, а вот Станислав знает лишь то, что я люблю его. Но он не понимает, насколько я люблю свою сущность, свою веру, свою кровь и семью.
Я раскрываю онемевшие губы и в этот миг ловлю взгляд Станислава, припавшего к ним взглядом.
- Отец, ты меня совсем не любишь, - качаю я головой, не отводя взгляда от него, - ведь вскоре после никаха я войду в семью Абдуловых и стану принадлежать лишь одному мужу. Абдулов Карим – моя судьба, выбранная твоей достопочтенной рукой.
Внутри буря. Внутри ураган, взрыв, тонна боли, любовь, ненависть и слезы, которые душат, а ком у горла более не дает сказать ни слова.
Напротив меня бездна – черные глаза Нестерова поглощают меня с лихвой, и мы оба стоим ни живы, ни мертвы.
Вот только я знала исход событий, а ты, не мой дорогой Станислав, не знал.
Станислав мечет молнии. У него ураган бушует внутри, и я боялась, что этот ураган сейчас сметет меня с ног, закрутит в своем вихре, убьет, в конце концов! Но Нестеров стоял, а в его глазах таилось – обещание.
Хриплый голос русского бизнесмена выбрасывает меня на берег с огромной силой.
- Хороший ход, Фархад. От ответа упасть не боишься? – открытая угроза, от которой все мое тело вздрагивает.
- Ты убедился во всем, Станислав? – грозно отвечает отец, - я здесь не причем, Амина дала тебе ответ!
Станислав больше не смотрит на меня. В его глазах – бездна и ненависть, а на его языке – обещание:
- Фархад, и я позволю тебе убедиться во всем, когда обрушу весь свой гнев на твою голову… - цедит Станислав, костяшки на его пальцах белеют хуже некуда.
Отец умолк.
Станислав, больше не глядя ни на что и ни на кого, тотчас же покидает наш дом, подобно урагану. Мама кидает взгляд на молодого человека, и я вижу, как на секунды их взгляды пересекаются. В маминых глазах – волнение и страх, в глазах Нестерова, помимо злости, обещание и уверенность. Полы моего одеяния колышутся от его стремительного ухода, а моя ладонь была обожжена от его резкого касательного прикосновения к ней.
После ухода гостя я поворачиваюсь, смотрю на отца и недоуменно качаю головой:
- И ты думаешь, что поступил верно этим, ничего не предвещающим утром, отец? Это мудрый поступок? Ты действительно так считаешь, папа? - шепчу я и тотчас же разворачиваюсь на пятках, бегу по ступеням и залетаю в свою комнату, лишь бы только не закричать от боли прямо там, где еще секунду назад находился Станислав.
Мама бежит следом. Отец остался один.
Глава 7
Июль
- Амина, передай, пожалуйста, хлеб! – попросил отец и протянул руку.
Взяв в руку корзинку с хлебом, я подала ее через стол в надежде, что ничья помощь не понадобится, однако тут же я почувствовала чужое прикосновение к своей ладони – Карим взялся помочь мне.
Вздрагиваю, встречая пронзительный и слишком прохладный взгляд молодого мужчины. Абдулов Карим решил навестить нас со своей семьей в эти выходные, и мы только вдвоем с мамой накрывали стол к приходу тех, кого видеть я не хотела. Совсем.