Устроившись на большой двуспальной кровати, я с наслаждением уставилась на свою уютную комнату. Не так давно отец сделал в ней ремонт, и соотношение цветовой палитры в этой комнате зашкаливало мою влюбленность в собственное излюбленное место.
- И что это за гости такие? – прошептала я вслух, повернувшись лицом к двери комнаты и устремив к ней свой взор.
Раньше отец почти не сотрудничал ни с кем, кроме своих близких или далеких родных. Он любил и уважал все национальности, к моим друзьям он относился с добротой душевной, и даже к одной моей чересчур веселой подружке испытывал чуть ли не родительские чувства, постоянно интересуясь, все ли у нее хорошо дома и на учебе. Однако деловая сторона отца была несколько другой: никаких общих дел он не имел с русскими бизнесменами. Что же такого могло произойти, раз сегодня на ужин были приглашены такие редкие гости в нашем доме? Что заставило отца перешагнуть через свои собственные убеждения?
Я прикоснулась к своей шее. Алиева Амина Фархадовна…
Мне всегда нравилось мое имя – для меня оно было прекрасным, а с арабского оно означало «верная, надежная, честная».
С моей мамой папа познакомился, когда ей было всего восемнадцать лет. Маму тогда звали Петрова Анна Олеговна. Выйдя замуж за папу, она приняла другую веру и после всех традиционных обрядов и свадьбы мама стала Алиевой. Через несколько лет у них появился первенец, которого назвали Тимур. Затем, немного погодя, родилась и я – Амина, единственная и потому сильно обожаемая своим отцом, дочь. Вскоре дела у моего папы пошли в гору еще больше, и так он заслужил гордость своего отца и близких, завоевал авторитет и имел не последнее место среди бизнесменов сие города.
Внизу все стихло, были слышны лишь звоны бокалов, тарелок и остальных принадлежностей. Я лежала, не в силах заставить себя переодеться после занятий, а в животе нехило урчало. Кто же знал, что будет званый ужин, на который меня не пригласят?
Когда прошел еще час томительного безделья, и пробило ровно шесть вечера, а в своей прибранной и чистой комнате больше нечем было заняться, я не вытерпела ожидания.
- Я же ведь просто выйду, хоть одним глазком… - шепнула я себе под нос, уже направляясь к двери.
Чуть-чуть приоткрыв дверь, я высунула только свой нос. В прямом смысле слова. Хорошо, что хоть нет желающих снаружи эту дверь прикрыть со всей силы.
До меня тут же стали доноситься отголоски мужского разговора:
- Фархад, я, право, не думал, что вы пойдете на столь щедрые уступки, - раздался мужской баритон с небольшой хрипотцой, оставшись звоном в моих ушах.
Почему-то отца ответ не последовал. Я больше, чем уверена, что сейчас он себе в уме яростно неустанно твердит: «Молчание – золото! Молчание – золото!». Он всегда говорит эту фразу, когда ему что-то не нравится или очень нужно удержаться от столь быстрой негативной реакции.
Я замерла, вслушиваясь дальше:
- Фархад, а где ваша прекрасная дочь? Кажется… Амира?
Наконец, раздался рокочущий голос отца. Он явно был не в себе, этот человек его неплохо так вывел из себя. Кажется, я и после ужина лучше выходить не буду, чтобы ненароком не попасться ему на глаза.
- АмиНа, - громко выделил отец мое правильное имя, - у себя в комнате, она неважно себя чувствует. Отказалась принимать участие в этом ужине, знаете ли. Не сочтите за грубость.
- Да, - услышала я мамин нежный голос, - наша дочь на втором курсе экономического университета, ей попросту некогда быть на подобных мероприятиях, Станислав.
Я высунулась еще больше, чтобы услышать этот странный, тягучий и даже тяжелый голос:
- А зачем же ей учиться? Не сочтите за глупость, но разве в ваших семьях не мужья полностью обеспечивают свои семьи?
Я задышала чаще от того, что они разговаривают обо мне. Сколько я была на подобных вечерах, подобные вопросы задавали все родители, у которых на примете был молодой человек в брачном возрасте. И только с одной целью.