Лучник упал на колени и тяжело выдохнул. Его лицо скривила гримаса то ли страха, то ли шока. Ведь упал парень не от физической усталости и не от боя, который забрал львиную долю дархана, а от широкого золотого меча, который торчал из его груди, беря своё начало на уровне ключиц и заканчивая на середине живота. Белая рубашка быстро приобрела тёмно-алый оттенок. Кровь сочилась сильным потоком и уже принялась окрашивать землю. Копия с дырой в груди рассыпалась, цепи начали таять в воздухе, а ревиран прекратил свой скорбный плач и тоже потихоньку исчезал.
– Да, не купился, – отец взглянул на Рампа, который не понимал, что произошло. – Та копия, которая при ударе превратилась в изумрудную крошку, была слишком неправдоподобна. Она стояла и не двигалась. Вообще не двигалась. Это не могло не вызвать сомнений. Техника хорошая, даже очень, но… – сделав небольшую паузу, отец продолжил, – не доработана.
Из портала позади лучника медленно вышел золотой бог. Подойдя к своему полумёртвому оппоненту, под которым уже натекла большая кровавая лужа, он схватил рукоять и надавил до того, что парень, стоявший на коленях, ударился лицом о землю, а меч вошёл в неё так, что рукоять упёрлась в спину лучника между лопаток. После чего латенец, уперевшись ногой в затылок, рывком вытащил окровавленный меч и поднял его над собой. Кровь стекала по широкому лезвию, доходя до рукоятки, и смешивалась с голубой, божественной, что была на ладони.
– Неееет! – раздался громкий крик, и на арене появился красный густой туман, из которого вышла девушка.
Она собиралась побежать в сторону лучника, но вместо этого, посмотрев в лицо богу, который не отрывал от неё взгляда, рухнула на колени и, вскинув руки, закричала:
– Я умоляю тебя, оставь! Я просто заберу его, ты выиграл! Просто заберу, просто..., – это были душераздирающие крики, а разобрать отдельные слова было почти невозможно, из-за слёз, которые намочив всё лицо, уже стекали по шее и душили её.
Бог молчал, и она поняла, что он не против, однако всё равно боялась. Девушка медленно начала ползти к парню, который вытянул руку в её сторону и что-то шептал, еле двигая мокрыми тёмно-красными губами. Его немые фразы перемешивались с кровавым кашлем, а с каждым хрипом и вздрагиванием тела, девушка издавала громкий стон, продолжая ползти. Ей помешало копьё, которое влетело в живот. Зрители оторвали взгляд от этой картины, и увидели золотую копию бога, стоявшего на первой статуе. Плач прекратился. Хрупкие руки сжали копьё, пригвоздившее девушку к земле. Золотой бог подошёл к ней, и свободной рукой выдернул оружие своей копии из дрожащего тела. Глаза лучника наполнились слезами, которые, стекая по лицу, начали капать на землю. Латенец вздохнул, и высокий, влаственный голос, как скрипящее железо, эхом отражающийся о голые массивы горы', произнёс:
– На арене нет союзников. Никто не должен выжить.
В этих словах, в этом голосе, как и во всем происходящем не было ровным счётом ничего живого, ничего… человечного.
Глава шестая « Крапия »
Глава шестая « Крапия »
Сафар схватил Рампа за ворот и, дёрнув вверх, поставил его на ноги. Из-за натяжения, швы до боли стянули подмышки, и парень локтем оттолкнул здоровяка. Рампа это сильно разозлило, однако говорить он ничего не стал – с такого подъёма начиналось почти каждое утро, а все попытки достучаться до Сафара заканчивались классическим игнорированием. Он прекрасно понимал, что если хочешь разозлить человека – не реагируй. Зев, проснувшийся раньше всех, усмехнулся и, с ехидством сказал:
– Как у вас звучит это приветствие, – сделав небольшую паузу и вид, будто пытается вспомнить, он продолжил, – кажется, доброе утро!
Астра засмеялась, увидев выражение лица парня, который на некоторое время перестал хотеть жить.
Солнце сочилось между длинных стволов, пробивая пыльный воздух. Рамп зажмурился, после чего закрыл ладонями лицо. Есть люди, которым очень трудно вставать по утрам, независимо от того, сколько они проспали. Так вот, Рамп не то, чтобы был одним из них, он буквально возглавлял список этих страдальцев.
Парня душила злость. Дышать стало тяжелее. Он чувствовал, как она бесцеремонно лезет грязной рукой прямо через рот и вытягивает желудок наверх, параллельно сжимая лёгкие. Это происходит очень медленно, отчего бесило ещё сильнее. Рамп жадно вздохнул и сквозь пальцы посмотрел на Сафара, который с беззаботным видом сворачивал свой спальный мешок. В очередной раз, убедившись в том, что его желание высказать всё здоровяку, ни к чему не приведёт, он выдохнул и пошёл в кусты.