— Так ты жил на Лаф-стрит?
— И что с того?
— В доме номер двадцать один?
— Чего пристал?
Как ни странно, но грубость Грэма еще больше завела Джеймса. Он снова почувствовал себя частным детективом. Грэм был свидетелем той давней трагедии. И пусть пока он держится враждебно, кто, если не Грэм, поможет ему вывести Малькольма Трюви на чистую воду!
— Я хочу поговорить о том, что случилось десять лет назад.
Казалось, Грэм нисколько не удивился, но Джеймс понял, что коснулся больного места.
— Зачем это тебе?
— Я — частный детектив. Давай найдем местечко, где нет твоих первокурсников, и поговорим.
Джеймс помнил, что они с Грэмом заперлись в туалетной кабинке. Грэм хранил молчание, прислонившись к двери и недобро поглядывая на Джеймса, который мучительно подыскивал первую фразу. Неожиданно Джеймс покачнулся, чуть не выпал из кабинки и рассмеялся пьяным смехом. А ведь я здорово надрался, подумал он, но отступать было поздно. Он не имеет права упустить эту нить.
На Грэме был светлый свитер с пятнами пота под мышками и мятые коричневые брюки. Чтобы разрядить атмосферу, Джеймс решил пошутить.
— Наверняка те в зале решили, что мы наркоманы, — бодро заявил он.
— Задавай свои чертовы вопросы, — прошипел Грэм.
Внезапно Джеймс осознал, что не на шутку влип — оказаться запертым в туалетной кабинке с таким здоровяком, который испытывает к тебе необъяснимую, но оттого не менее сильную неприязнь, — вот уж не позавидуешь! Нужно быть осторожным.
— Ладно, — вздохнул он. — Твое полное имя.
— Что?
— Полное имя. Ты просто Грэм Оливер или…
— Просто.
— …Эдвард Грэм Оливер? — Грэм непонимающе смотрел на него. — Или, может быть, Эверет Грэм Оливер?
— Ты что, нажрался? — прорычал Грэм. — Что за чушь ты несешь!
Так, с таинственными инициалами ЭГО не получилось, сообразил Джеймс, попробую зайти с другого бока.
— Тебе нравилось жить на Лаф-стрит? Знаешь, теперь я там живу. Чудесный дом, красивый сад.
— Какого дьявола ты ко мне привязался?
— Мне нужна правда, — отвечал Джеймс. — Правда о Иене Дейтоне. Он был приятным соседом?
— А может быть, у тебя спрятан магнитофон? А ты, часом, не журналист?
Джеймс начал думать, что имеет дело с психопатом. Так заводиться из-за ерунды! Или для Грэма все это не было ерундой? Возможно, Грэм не безумец, а просто чувствует себя виноватым? Или ему есть что скрывать? Что-то, о чем Джеймс и не подозревает.
— Никакого магнитофона у меня нет. — В доказательство Джеймс распахнул полу пиджака. — И никакой я не журналист, я — частный детектив.
— Если я отвечу на твои вопросы, обещай, что отстанешь.
— Ладно. Отстану. Итак, ты ладил с Иеном Дейтоном?
Повисла долгая пауза. Теперь Грэм отвернулся и разглядывал дверь кабинки. Джеймс видел густую поросль темных волос под воротом свитера на спине и ощущал едкий запах пота.
— Ладил, — наконец ответил Грэм.
— Почему он покончил с собой?
Короткий горький смешок.
— Понятия не имею.
— Хорошо. Какие отношения связывали его с Анной Вэлери?
— Господи Иисусе…
— Отвечай, и я больше не стану приставать с расспросами.
— Ну, она ему нравилась.
— А тебе? Тебе она нравилась?
Долгое молчание.
— Какое отношение все это…
— Ладно. Тогда расскажи мне об остальных. Ты испытывал неприязнь к кому-нибудь из тех, кто жил в доме?
— Черт! — пробормотал Грэм.
Его плечи затряслись, но Джеймс не понимал, плачет он или смеется. Джеймс размышлял, стоит ли упомянуть имя Малькольма Трюви, но решил не торопиться. Пусть Грэм расколется сам.
— Ты считаешь кого-нибудь из них виновным в смерти Иена Дейтона?
Молчание. Яростное сопение.
— Да или нет?
— Да.
По неведомой причине тон Грэма все время оставался издевательски-саркастичным, но Джеймс хотя бы не сомневался, что тот не врет.
— Человек, которого ты обвиняешь в смерти Иена… тебе известно, где он сейчас?
Грэм резко повернулся. В глазах застыло бешенство.
— А тебе?
— Мне нет. — Джеймс изо всех сил старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее. — Поэтому я и спрашиваю у тебя.
С противным смешком Грэм снова отвернулся.