Разряд электричества прошелся по телу девушки колкими мурашками, волосы на теле зашевелились, а на глаза навернулись слезы. Ей стало стыдно, что она подумала об отце плохо.
Лея виновато посмотрела на отца.
– Прости…, - прошептала она.
– Дочка, – голос отца дрогнул, – тебе не за что просить прощения. Это ты прости меня за то, что я впутал тебя во все это.
– Так, - подала голос Мира, – раз все недоразумения развеяны, отцы и дочери пришли к взаимопониманию, то пора прекращать нюнить и готовиться к операции.
Бодрый голос кузины заставил Лею улыбнуться. Она была права. Не время для сантиментов.
Глава 4
– Руслан Игоревич, вы меня слышите? - прикосновение чьей-то тяжелой руки к плечу заставило его вздрогнуть и отвести взгляд от девушки. – Она приходит в себя, нам нужно уходить! Сейчас увидит вас, давайте же, идемте! Там ассамблейский этот нервничает уже, говорит, надо уходить, рядом территория огненных, может быть стычка.
Голос, а скорее даже шепот Артура был не то, чтобы повелительным, но то, что он настаивал на своем, не вызывало сомнений. Руслан не знал, как долго он так простоял после того, как уничтожил ловца, погрузившись в свои мысли и воспоминания, но, судя по просьбе товарища, это было дольше обычного.
– Идем, прости, я задумался, – молодой человек хотел было уже сдвинуться с места, но именно в это мгновение, очнувшаяся девушка повернула в его сторону голову.
– Кто здесь? - едва слышно проговорила она, – я вижу вас, вашу тень за беседкой! Кто здесь? Что со мной! Вы пугаете меня, я ...я…. я закричу, – ее сбивчивый, переходящий не хрипоту голос, дрожал и Руслану стало не по себе.
Не в его правилах было пугать кого-либо. А тем более, если этим кем-либо была молодая и беззащитная девушка. Мужчина зажмурился, дав себе возможность еще раз взвесить “за” и “против”.
После того, как он увидел ее лицо, он никак не мог уйти с этого двора. Так и застрял за решетками беседки, не зная, как поступить. Любопытство съедало его изнутри. Бывают ли в жизни такие совпадения? Мысли путались в голове, а ноги точно забетонировали в землю. Но теперь бежать точно было поздно.
– Выпроводи отсюда этого ассамблейского, и сами уходите. Я сам закончу тут. Не ждите меня.
Зимин слегка улыбнулся товарищу, после чего повернулся и направился ко входу в беседку.
– Ё ж моё…, - услышал он за спиной голос Артура, – ну, вот куда...куда, да еще и на пограничной территории с огненными. А если она одна….
Окончание фразы Зимин уже не слышал, но мог предположить - “одна из них”. Одна из клана огненных.
Он недоверчиво повел бровью, как бы отвечая сам себе на это предположение - “если бы она была одна из клана, ловец ни за что не тронул бы ее”.
Эти гады хоть и обнаглели до предела, но страх еще не потеряли окончательно, чтобы нападать на кланы.
– Извините, – он зажмурился, понимая, что решился на этот безрассудное появление перед девушкой, еще не придумав себе легенду. – Я не хотел напугать вас.
Ему в принципе никогда не приходилось придумывать легенд, чтобы появиться перед спасенными. Что-либо объяснять не входило в его задачи. Главное - ловец уничтожен, угрозы жизни нет. А дальше - его не касается. Единственный раз в жизни он отступил от этого правила и расплатился за это слишком дорогой ценой.
В памяти вновь всплыл тот злополучный день...Девушка без сознания в его авто, бесконечные звонки от отца на мобильный, скорая…
С того случая он дал себе слово - никаких личных контактов с жертвами, никакой симпатии.
Он всегда исчезал до того, как жертва приходила в себя и открывала глаза. Дальше сигнал со спутникового телефона отправлялся в полицию и у оперов в загашнике становилось на один висяк больше, а в столице на одного ловца меньше.
Так было раньше. В этой темноте, в освещенном только уличными тусклыми фонариками дворе, он сперва скорее почувствовал сходство девушки с той, которую увезла скорая несколько месяцев назад, а потом уже зацепился за это сходство глазами, но и этого мимолетного чувства, быстрого взгляда было достаточно, чтобы он шагнул в беседку.
– Не бойтесь, я вам не враг, я…
– Кто вы? - в глазах незнакомки читался неподдельных страх. Более того – она была в ужасе.
Он все еще не мог толком разглядеть ее лица - только глаза горели ужасом и злостью в темноте.