Вместе мы – почти пейзаж.
– Иосиф Бродский
2.1. АРСЕНИЙ
Вырубиться вчера прямо за столом оказалось не самой удачной идеей. Учиться перед сном полезно и всё такое… Но на этот раз латынь отпечаталась не только на подкорке моего мозга, но и на щеке. Вместе с узором твёрдой поверхности письменного стола. А шея затекла так, что разминать её пришлось долго.
В лекционном зале вечная мерзлота, гуляет сквозняк, и тепла от батарей явно недостаточно. Укутавшись в пальто, залипаю взглядом на пушистых медово-горчичных локонах сидящей передо мной Алисы Кайзер. Можно залипнуть и на шее Германа Кайзера, но не нужно. Если чему-то и научила меня жизнь, так это – не совершать одних и тех же ошибок дважды.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, они оборачиваются оба, в очередной раз поражая меня удивительной синхронностью.
– Ты как сегодня, милый? – голос девушки наполнен теплом и тяжестью металла, этаким расплавленным золотом, совсем как рассыпанные по её плечам волосы.
– Желание «вскрыться» меня почти не посещало, если ты об этом, – говорю и тут же корю себя за резкий тон. Но Алиса, уже привыкшая к моему угрюмому состоянию за последние два месяца, даже бровью не ведёт, лишь накрывает мои ледяные пальцы своей горячей ладонью.
– Поехали сегодня к нам после универа, мама булочек напекла.
– С вишней, – добавляет её точная копия мужского пола, поправляя волосы, и без того идеальные в своей небрежности.
Ну что ты за человек такой, Герман!
Так некстати вспоминается зимний пьяный вечер и его кошачье мягкое: «Все барьеры – в твоей голове, Арсений». И губы со следами засахаренной вишни у моего уха, и жаркое полу-прикосновение к моей шее. К событиям того вечера мы не возвращались, негласно списав случившееся на эйфорию по случаю сданной сессии и переизбыток алкоголя в крови. Грубо говоря, тогда мы оба были «в хлам». Кстати, все мои барьеры так и остались при мне.
– Спасибо, – перестаю быть неблагодарной свиньёй и улыбаюсь близнецам. Не знаю, как бы я пережил всё это, если бы не они.
– Ты своим настроением меня в могилу сведёшь, – вздыхает верзила справа от меня, не обманутый моей улыбкой. Плюс один в ряду моих ангелов-хранителей, обладатель грустных карих глаз, кумир Сэйлор Мун и любитель булочек с вишней и без. Лёнечка Бондарь. Малыш Бо. Сто восемьдесят сантиметров заботы и завидного терпения.
– Прости, Бо. Наверно, я просто не выспался.
– Опять кошмары?
Молча киваю и, накинув капюшон на голову, закрываю глаза. Остаток пары по античной философии провожу, балансируя на грани сна и реальности. Слайд на проекторе сменяется слайдом, спокойный голос лектора убаюкивает, и мне удаётся задремать.
– Майор Том, на связи центр управления. Примите протеиновые таблетки и наденьте шлем, – раздаётся голос откуда-то сверху. Игнорирую, в надежде продлить блаженное забытье.
– Хэй, проснись, – кто-то трясёт меня за плечо, и я открываю глаза. – Пара закончилась.
Я не сплю. Я просто мертв. Оставьте меня в покое.
Время в универе тянется медленно и скучно. Наконец вторая пара подходит к концу, и мне даже удаётся блеснуть знаниями на семинаре. Мысль о том, что бессонная ночь прошла не зря, приносит хоть какое-то удовлетворение.
В автобусе давка, и меня сразу оттесняют к окну. В наушниках играет Боуи, за окном проплывают фонарные столбы, торговые центры и остановки.
Вываливаюсь из раздолбанного загородного автобуса прямо в жуткую смесь тающего снежного крошева и дорожной грязи. «Ashes to Ashes» в моем плейлисте сменяется на «Space Oddity», и простое совпадение кажется знаком.
Ground control to major Tom.
Commencing countdown, engines on.
Check ignition and may God’s love be with you.
Впрочем, любая строчка из его рандомной песни лучше моих собственных мыслей. Кого я обманываю? Всё что угодно лучше моих мыслей! Не хочу оставаться с самим собой один на один.
После непрерывного снегопада небо раскинулось над городом старой застиранной простынёй. Разбитые в абсолютное ничто подошвы кроссовок вязнут в снегу, щедро зачерпывая ледяную жижу. Не верится, что через месяц должно наступить лето. Такое ощущение, что природа просто сошла с ума и забыла сменить декорации.
Задумываюсь и проваливаюсь в лужу по щиколотку. И без того мокрый кроссовок смачно хлюпает, набирая воды. Высвободив ногу, тупо наблюдаю, как тёмная вода снова наполняет ледяную воронку.
2.2. КИРИЛЛ
При виде его подвернутых штанин хочется расхохотаться. На фоне снежных сибирских «фьордов» они выглядят очень комично, особенно в сочетании с кроссовками и длинным коричневым пальто. Голая кожа должно быть окоченела, но он не показывает вида, что замёрз. Бредёт по колее, оставленной недавно проехавшей дядиной «Тойотой», опустив голову, не замечая никого вокруг. Меня, следящего за ним с крыльца, в том числе.