Герман сжимает пальцы на члене партнёра, отчего тихие стоны того перерастают в тягучий скулеж, а другой рукой притягивает к себе его затылок и, наклоняясь к нему, целует, будто вгрызаясь в шейную вену, скрытую за прядями русых волос.
Наконец я вижу его лицо. Того, второго. И не верю своим глазам. Это – Лёня! Принимающий, наталкивающийся, жаждущий быть оттраханным. Растерянно пячусь назад и натыкаюсь на косяк двери. Герман оборачивается на звук удара. Медленно. Вальяжно. Как в замедленной съёмке. Ловит мой взгляд и улыбается. Я вижу его улыбку, и меня будто прошивает молния, на какое-то мгновение, а затем вдруг отпускает. Совсем. Наваждение, успевшее затуманить моё сознание, рассеивается, словно морок, и я делаю судорожный вдох. Блестящие в призрачном лунном свете глаза Германа кажутся мне сумасшедшими. Он не отводит их от меня, не переставая двигаться ни на секунду. Мне кажется, что сейчас он протянет руку и пригласит меня остаться.
Нет! Я пячусь назад, а затем и вовсе бегу прочь.
По лестнице спускаюсь скорее наощупь, не могу полагаться на зрение: перед глазами плывут круги. Пропускаю в середине пару ступеней и, теряя равновесие, кубарем скатываюсь вниз. Каким-то чудом вновь поднимаюсь на ноги, не разбившись и не потеряв очки, и продолжаю бежать. Только хватаю со стола телефон и выскакиваю за дверь.
Мчусь как ужаленный к воротам, увитым клематисом и плющом, чудом не растягиваясь на дороге, запутавшись в развязавшихся шнурках. И только там, за воротами, вздрагивая от прохлады ночного воздуха, понимаю, что куртка, оставшаяся в доме, сейчас бы не помешала. Но туда я больше не вернусь!
Потому что чувствую себя обманутым. Неужели с самого начала дело было не в Алисе? Я всегда думал, что Бондарь в нашей компании из-за неё, а оказалось, что из-за брата? Но я же видел! Видел, как он на неё смотрел! Или на него? Ведь близнецы всегда рядом!
«Какой может быть секс с человеком, не знающим Бродского», – всплывает в памяти любимая шутливая фразочка Лёни. Герман Бродского знает, и многое цитирует наизусть. Чертов Герман со своей блядской ухмылкой. Ненавижу!
Сердце разрывается на части от обиды – на Бондаря за Алису, да и на самого себя за то, что оказался настолько слеп, – а руки дрожат так, словно их шарашит без конца электрическим током. Негнущимися деревянными пальцами открываю приложение «Такси». Оно пугает сиреневым ценником, и я судорожно вспоминаю, достаточно ли средств у меня на карте. Вызываю на свой страх и риск, моля всех богов, чтобы за мной никто не выбежал, чтобы мне дали спокойно уехать. Но дом с тёмными окнами хранит молчание. Видимо эти кретины не горят желанием сейчас со мной объясняться. И к лучшему.
Пялюсь на экран смарта, на пульсирующую точку на карте. Вдох-выдох-вдох. Уже скоро. Жду.
Глава 4
КИРИЛЛ
Я прошу: «Пожалуйста, не надо меня целовать...»
Со скулящей тоской: «Не стоит этой любви»
Потому что я не дурак, я не пальцем деланый
Я секу фишку правильно, - я уеду, а ты останешься
Будешь подставлять под ласки шею и голову
Другим людям, - очарованным твоим голосом
Юношам, девушкам, разным, но неизменно мающимся
От тебя рассудок теряющим, словно мартовский снег тающим
– Мелина Дивайн
– Мам! Ты не видела мой телефон?
Кружу по комнате, почти срываясь на панику. В спешке шарю по всем горизонтальным поверхностям, приподнимая по очереди то вещи, то тетради.
– Кирилл, ну ты как маленький, ей богу, – доносится с кухни. – Откуда мне знать, где твой телефон?
Руку готов отдать на отсечение, что абсолютно точно ставил его перед сном на зарядку, перед этим разрядив почти до нуля, болтая с Сеней полночи. А сейчас телефона нигде нет.
– Помнишь тётю Наташу? – продолжает мама с кухни. – Её дочка Лика сегодня остановится у нас проездом.
– Угу, – рассеянно киваю, продолжая поиски.
– Встреть её, пожалуйста. Погуляйте, сходите в кино.
Каменею лицом. Это ещё зачем?
– Мам, ну ты чего? Выходной же! Ну, какая тётя Наташа? Какая Лика?
Напряжённые и без того натянутые как канаты отношения с мамой усугублять мне совсем не хочется и, скрепя сердце, я соглашаюсь.
Соглашаюсь и начинаю собираться. Встречать Лику нужно прямо сейчас. Наряжаться перед ней мне незачем, поэтому просто натягиваю чёрную футболку и джинсы. В последний раз окидываю взглядом комнату в поисках смарта, и с тяжелым сердцем выхожу в коридор без него.