— Я этого не знала.
— На каком языке вы с ним разговариваете?
— На голландском.
Декок наклонился вперед.
— Скажи, — нерешительно начал он, — Игорь зависит от тебя сексуально?
— Вы хотите сказать — не являюсь ли я для него наркотиком?
— Да, что-то вроде этого.
— Нет, — мягко сказала она. — Скорее наоборот. В Игоре есть что-то дикое, что-то таинственное. Возможно, такая непостижимая дикость привлекает женщину. Я не могу выразить словами, но у него есть определенный шарм, который на меня действует.
Декок внимательно прислушивался к ее тону, к ее страстным словам.
— Что ты вообще о нем знаешь?
— Ничего… очень мало, — призналась она.
— Ты в курсе, что его подозревают в убийстве по крайней мере двух пожилых людей?
Инга медленно кивнула и еще раз затянулась сигаретой:
— Да, я что-то такое слышала.
— И?..
Молодая женщина взглянула на Декока, и что-то в ее взгляде встревожило его.
— Что… и? — почти закричала она. — Почему я должна беспокоиться о том, что Игорь поубивал сколько-то там стариков? Он скорее меня бросит, чем перестанет заниматься тем, чем занимается. — Она презрительно фыркнула. — Но неужели вы действительно считаете, что я думаю обо всем этом, когда мы вместе?
Декок вздохнул:
— Я явно не могу рассчитывать на твою помощь.
— Чтобы поймать Игоря? — презрительно усмехнулась она.
— К примеру.
Немка Инга решительно покачала головой.
— Ни за что, — сказала она, наклонив голову. — Я знаю, — продолжила женщина более мягко и тише, — в один прекрасный день его арестуют. Ничто не продолжается вечно. Легко представить, что его засадят в тюрьму на такой срок, что ни одна женщина его не дождется. — Она обреченно взглянула на Декока: — Если такое произойдет… Когда такое произойдет, я вернусь в Ганновер. Возможно, я встречу другого мужчину… мужчину такого же, как Игорь.
16
Остаток пути до участка Фледдер продолжал улыбаться, а Декок хмуриться. Молодой инспектор больше не мог сдерживаться. Он испытывал какое-то извращенное, злобное удовольствие от огорчения Декока.
— Дело продвигается туго, Декок, — сказал он. — Не ваш сегодня выдался день. Инга не поможет.
— Плохо, — вяло отозвался Декок. Казалось, его ничего не трогало.
— Ха!
— Да, — продолжил Декок так будто Фледдер его вовсе не прерывал. — Она ведь, по сути, сейчас единственная ниточка, которая может привести нас к Игорю. Ведь мы не можем наблюдать за ней круглосуточно в надежде, что Игорь покажется… Хотя, возможно, и придется к этому прибегнуть.
— Ха! — повторил Фледдер. — В этом случае вам придется попросить комиссара открыть еще один ящик с копами. Вы же знаете, у нас людей не хватает.
— Что меня больше всего огорчает… что меня действительно беспокоит, так это мотив для ее отказа помочь нам… ее философия… — Декок просто продолжал свой монолог. Вероятнее всего, он вообще не слышал Фледдера. Но Фледдер слышал Декока и жаждал объяснений.
— Что вы имеете в виду?
— Нарциссизм… самовлюбленность. Дикий, чувственный Игорь иногда доставляет ей несколько часов наслаждения. И плевать, что он калечит и убивает стариков из-за денег… Ее это не волнует.
— Что вы можете поделать… она этого парня любит.
— Я не слышал, чтобы слово «любовь» поминалось хоть однажды.
Фледдер покачал головой:
— Вы отстали от времени. Ваши идеи и взгляды старомодны. Что можно ожидать от такой девушки, как Инга? Морали, этики?
— Человечности.
— Человечности… от шлюхи?
— Правильно… от шлюхи.
— Когда она найдет мужика, — возбужденно воскликнул Фледдер, — который сможет доставить ей такое же удовольствие, как Игорь, она бросит Игоря в ту же минуту… — Он усмехнулся: — Ваша беда, Декок в том, что вы не принадлежите этому времени. Вы спустились к нам из поколения роман гиков… из вымирающего вида. Вы единственный из эпохи галантности, кто еще остался.
Внезапно Декок выпрямился.
— Спустился… спускаться… поколение… потомок… отпрыск… семья, — забормотал он себе под нос.
Затем посмотрел вперед на дорогу.
— Куда мы едем? — решительно спросил он.
— В участок разумеется, — ответил Фледдер. — Уже поздно, я хочу домой.
— Ничего не выйдет, — заявил Декок тоном, не терпящим возражений. — Мы едем в Бюссюм. Я пообещал себе интервью с дядюшкой Иммануилом.
В Бюссюм они приехали около полуночи. Декок взглянул на часы и расстроился.