Сокур, развесив петлю в воздухе, увлеченно гонялся ею за одним шустрым гарпом, ухватившим большой каравай и не собирающимся поэтому быть пойманным. Тем не менее, на столе у дома стояла небольшая кадушка с огурцами, и гарп не прекращал игру, на лету уминая хлеб. Ялифер, уже взмокший от скачки по покатой крыше, витиевато выражался по поводу "своего" гарпа и его родни. Дело в том, что отстреливать этих птиц было строжайше запрещено, они были очень чувствительны к таким вещам и могли в таком случае устроить настоящее побоище, а не это недорого обходившееся городу представление. Поэтому установилась такая практика, что пару сотен птиц ловили веревками и оставляли привязанными к крышам, столбам и чему получится до утра, после чего в этом году всю их стаю можно было уже не ждать. Через год все повторялось, что, по правде говоря, стало местным развлечением, делали ставки, коллекционировали перья (большие, темно-коричневые, красиво отливающие на солнце). Ходил слух, что утром гарпы улетали из города такими толстыми из-за некоторых сердобольных горожан, что летели ниже крыш и поэтому с удовольствием возвращались через год. Наверное, бедным птицам никогда не удастся понять человеческую логику. Так или иначе, стрелять Ялифер умел, а кидать петлю не умел, и это обстоятельство его немного бесило.
Охота Сэлли больше походила на рыбалку. Пролетев мимо какого-нибудь гарпа, петля падала вниз на улицу, цепляя все, что можно было подцепить. Словив соломенную куклу в сарафане и покрытую шоколадом фигурку медведя, она решила метать аккуратнее. Наконец удалось сделать удачный бросок, но в пылу она не заметила, что "экземпляр крупный", он быстро и мощно дернул веревку, и Сэлли, не успев бросить ее, оказалась в воздухе. Спуститься обратно на крышу она уже не смогла. Веревка, на которой висела девушка, почему-то не имела ничего общего с той, которую она привязала к трубе. Это досадное происшествие Сокур заметил слишком поздно и в запоздалом порыве чуть не побежал за ней по воздуху, но вовремя вспомнил, что не умеет. Гарп быстро набрал высоту, не дав Сэлли шанса куда-нибудь спрыгнуть. Не понимая, что за груз он несет на себе, пернатый попытался врезать его в городскую пожарную башню, но балласт оттолкнулся от нее ногами. Петляя и кружась, гарп в ужасе решил покинуть этот город.
Среди сотен удивленных глаз внизу на улице, Сэлли разглядела и две пары нечеловеческих. Выскочив из окна, драконята понеслись за "мамой", не особо заботясь как, сметая на своем пути все, что могли смести, учитывая размеры. Но, покинув город, гарп полетел быстрее, и дракончики стали отставать.
Душераздирающе вопя, Ужас подскочил на пол метра, замахав крылышками, как это делал гарп. Он пролетел несколько метров и, пробежав еще немного, попробовал снова. Глядя на него, Страх тоже замахала крыльями. Уже прилично отстав, они оба в отчаянии смогли подняться в воздух.
Дирк возвращался в Серый Город по дороге через Акбек. Злой как бритая собака, так как ненавидел быть на посылках. Рядом с ним ехал Писарь, тоже не в самом хорошем состоянии духа.
Опять повалил снег, и Самуил по кличке Писарь еще ниже надвинул капюшон, почти на самые глаза. В общем-то, и смотреть было особо не на что. Его Лань выбирала дорогу без его участия, привыкнув следовать за Тараном его господина. Размышляя, Самуил наблюдал, как садятся снежинки на его перчатку, и вдруг понял, что уже никуда не едет. Лань покорно по привычки подъехала к довольно резко остановившемуся Тарану и встала справа от него.
Подняв голову, Писарь не увидел сквозь падающий на нос снег ничего особо примечательного. За крупным гарпом просто летело два дракона.
Посмотрев на своего господина, Самуилу даже стало немного жаль друга. Сердитое выражение сползло с лица Дирка, и видно было, что его обуяли такая тоска и сомнение, что вот сейчас он возьмет, бросит все и уедет в свой замок на вечное поселение.
— Вот дает, ведьма, — осторожно заметил Писарь. — Наверно надоело на лошади-то ездить.
Видимо им обоим пришла в голову одна и та же мысль, и они чуть отвлеклись, ища на белом поле черную тень. Тени не было. Отбросив сомнения, Дирк повернул коня.
Гарп медленно летел над лесом, все еще надеясь избавиться от своего не вполне съедобного груза. Сэлли была не прочь помочь ему в этом начинании, причем до того как он непосредственно направиться в свое скальное гнездо. Но приходилось отпихивать ненадежные мягкие еловые верхушки и ждать, когда маршрут пересечется с твердым смолистым стволом. Врезавшись животом в боле менее подходящую ветку, она схватилась за нее обеими затекшими руками, отпустив гарпа на волю. Ветка угрожающе напряглась, чуть приблизив ее к белесой земле.
— Пусть земля мне будет пухом, — Сэлли с ужасом посмотрела на свое возможное последнее пристанище с высоты гарпьего полета, стараясь лишний раз не дышать. Но тело упрямо отрицало возможность такого исхода, пытаясь изогнуться и достичь ствола в независимости, сможет ли башка собраться или нет. Так или иначе, обнаружив себя в обнимку со стволом, Сэлли почувствовала себя намного бодрее и увереннее и даже глянула вдаль. Дракончики немного отстали, неуклюже петляя между деревьями.
Лысый наемник въехал в пределы ее видимости, следя за удаляющейся точкой в небе. Наткнувшись взглядом на громадную рыжую белку, намертво вцепившуюся в дерево, он нехорошо улыбнулся и спешился. Белка скрючила рожицу и досадливо махнула лапой, типа: "не задерживайтесь, не задерживайтесь, проезжайте", и снова обхватила ствол.
— Слезай, ведьма, — с ухмылочкой предложил Дирк, подойдя поближе, но так чтобы видеть свою жертву.
— Лучше вы к нам, — проворчала ведьма, пытаясь устроиться поудобнее, что было практически нереально.
— Хорошо, подождем, — наемник вольготно расположился внизу, облокотившись на предмет осады.
Драконята между тем, достигли привала, поймали лапами ветки соседнего дерева и удивленно посматривали на наемника, мешающего "мамочке" спуститься на привычную землю.
— Убирася, — крикнул Ужас не выдержав.
— Убирася, убирася, — согласилась Страх.
— Хм, — подивился Дирк, рассматривая крылатых пучеглазых ящериц.
— Они, между прочим, дело говорят. У нас численное превосходство. — Встряла ведьма, возвращая к себе внимание.
— Ну это мы сейчас исправим. — Наемник не спеша потопал к своему коню, безразлично черневшему за лиственницей. С луком и колчаном за спиной Дирк вернулся на позицию.
— Не смей! А то я тебя сейчас в лягушку превращу, такую же плешивую и склизкую как ты! — Ей нечем было даже в него швырнуть, кроме разве что того самого сапога, но даже он отказался лететь с такой высоты.
— Ну-ну, — наемник мощно оттянул тетиву, прицеливаясь.
— Жулик, — неожиданно выпалила Страх, мужественно глядя в лицо смерти. Острие стрелы описало небольшой кружок. Наемник смеялся.
— Кыш, пошли вон, — заорала Сэлли, маша рукой. Драконята вскочили с ветвей и, отчаянно маша крыльями, слились с пейзажем.
— Обед накрылся! — показушно расстроился наемник, отходя, чтобы лучше видеть белку. Белка же повисла на перекинутой через ветку ноге вниз головой, обняв руками ствол и отчаянно скуля. Дирк отбросил лук с колчаном вместе подальше и подошел к сосне, рассматривая сквозь ветви сию неустойчивую конструкцию. Конструкция немного покачалась и ринулась вниз с ошметками коры и испуганным подвыванием.
Наемник поймал, и они оба как единое целое покатились по утоптанному снегу. Остановившись на секундную передышку, комок возобновил свои метания уже по снежному одеялу. Белка кусалась и царапалась. Наемник пытался скрутить неугомонную ведьму, по возможности не выколов себе глаз и не заразившись бешенством от лесной мерзавки. Когда Дирку удалось пригвоздить ее руки к земле, то рядом с ними он заметил носок чьего-то сапога. Выше шла пола черного шерстяного плаща.
— Здорово, Дирк!
— Здорово, господин, — прохрипел наемник, узнав голос.