И сказала:
— Байки, конечно, интересные, но вернемся к реальности, данной нам в ощущениях.
— В ощущениях? — девица глянула ей в глаза и подмигнула. Миг спустя на ее месте в кресле явилось туманное серебристо-белое облачко (Даше захотелось протереть глаза) и вот уже сидит лиса. Самая натуральная, только белая и… один, два, три, четыре пышных хвоста. Лиса спрыгнула с кресла и рысцой подбежала к Дашиным коленям. Гроздь хвостов смотрелась дико, но чем-то даже естественно, один, кажется, вполовину короче прочих. Лиса легонько шлепнула лапкой с темной подушечкой и когтями Дашу по колену. Вполне ощутимо. Ее желтые глаза смотрели с превосходством.
Вернулась в кресло, виляя пушистой попой.
— Она любит так выделываться, — сказал Андрей, — ну, дитя природы. Из дикого леса, дикая тварь.
— Я не отгрызла тебе уши, — с жутковато-нежной клыкастой улыбкой сказала лиса женским голосом, — только оттого, что будешь еще уродливее нынешнего, вылитый свинотавр Чжу Бацзе.
— Только безухий, — подытожил Андрей.
Даша ощутила: Карина начинает ей нравиться.
Еще секунда, вместо зверя в кресле снова красотка, только волосы немного растрепались.
— Гомэн кудасай, — сказала она, — разминка. Утренняя гимнастика.
Данил пожал плечами.
— Грация и пластика, пардон. Пока я прошу… хорошо, от лица нас, и людей и еще кое-кого.
— Зверобразов? — уточнила кицунэ.
— Сэкка они себя зовут. Вот, вы хотите помочь? Славно, ваши уши, глаза и носы ой как пригодятся. Разведайте, разнюхайте, только на рожон не лезьте. Да, нужны ваши контакты.
— Дадим, — сказал Андрей. — Связь в любое время. Связь святое.
— А вы… — Даша чуть смутилась, — тоже оборотень?
— Можно с «ты». Не по рождению. Они меня украли когда-то, лисы. Ну, долгая история. Прижился. Кое-чему научился. Но не так как она, конечно. Она чудо, не просто умница. Мутация, я думаю, и магия: черно-белая.
— Комплимент засчитан, романтик, уши пока остаются при тебе, на испытательный срок, — сказала Карина.
«Вот бы славно, если б это все — только сумеречное состояние души. Начиная с Данькиных похорон. И я просто сижу в милом, уютном сумасшедшем доме, в халатике или пижамке, жду макароны на ужин. Доктор, хотите поговорить об этом? Вы воскрешение месячного покойника не видели? А как перекидывается оборотень?»
Но оборотни не подумали исчезать, и Даша смирилась.
Хотя и не удержалась в последний момент.
— А много вас… оборотней?
— Немного осталось, — сказала лиса, — вы очень старательно нас травили, собаки, ружья и капканы, все к нашим услугам.
Съязвила на прощанье, но Даше показалось, она тоже Карине понравилась. Впрочем, Пан их знает. Андрей подмигнул и развел руками. Подлапник, подумала Даша. Откуда она взяла это слово, не придумала же?
— Лисичка-сестричка и серый волк, — сказала Даша, грызя остывшую черствеющую булочку. — Вылитые. Хотя волк да, уже седой. Интересно, отчего.
— Тут-то ему лисичка и пригодилась… — Данил налил себе кофе и разбавил трехлетним араратовским коньяком. — Знаешь, хорошо, что алкоголь слабо, но берет. Бывают упыри-алкоголики?
— Те, кто пьют кровь алкоголиков, — предположила умная Даша.
— Разве что. Да погрей ты плюшку в микроволновке.
— Микроволны безблагодатные и вызывают в еде аномальные вибрации, — выдала боевая подруга в смерти, — у меня половина дам в редакции так думает.
— Вторая половина пока психически нормальна?
— Неа. Вторая на вечной диете. А новости, кстати, хорошие. Нашего полку приросло. Вадиму позвони.
— Успеется. Мне еще в себя надо прийти. Кто следующий в гости к нам? Кикиморы? Домовой?
— Домового-то я видела, — задумчиво сказала Даша. — Лет в восемь. Под диваном. Мохнатый такой.
— Серенький?
— Скорее буренький. На кота похож.
— Про кошек-оборотней она говорила. Нэко.
— А то и бака-нэко. Ужасные двухвостые кошки-ёкаи пожирают хозяев и принимают их облик. Нет, лучше уж лисы.
— Лисы разве не убивают людей? — Данил заинтересовался.
— Соблазняют мужчин и разбивают им сердца. Те умирают сами. От тоски.
— Чего-то мне этот Андрей не показался с разбитым сердцем. В тоске.
— А ты заметил, как она на него поглядывала?
— Когда обещала изуродовать, откусив уши?
— Дураки вы мужики, — сказала Даша, слизывая с пальца корицу, — добыча и есть. Марш в ванную, я тебе устрою головомойку.
Они бы, пожалуй, забыли всех и вся, но Данил напророчил. Под вечер у него пиликнул телефон. Помехозащищенный, непрослушиваемый, неубиваемый и так далее, выданный Вадимом. Хорошо еще, снаружи смотрелся вполне обычно.