— Данил, народ! Кто-то слышит меня?
«Дут-дут-дут».
Может, ей надо сидеть тут тихо и смирно. Может. Но Эльку она в беде не бросит, а что в город пришла беда, Даша понимала отчетливо.
Ах да, про старые средства она и забыла.
Радио на всех диапазонах выдало скрежет и шебуршание. Глушат сигнал? Кто?
Она выругалась и села за руль. Мотор завелся сразу, сонный охранник на выезде нажал кнопку шлагбаума автоматически, и задремал снова. Подумав «бл… очередная к е…арю торопится, чтоб ее».
Первую разбитую машину она увидела, свернув на шоссе. Тягач с белой кабиной уткнулся в кювет, стащив за собой длиннющую тентованную фуру. Ни полиции, ни скорой, только большое грязное пятно на асфальте, с кусками чего-то отвратительного посередине.
Еще несколько легковушек по обочинам, внутри никого не видно. Пусто. Ни одной встречной, странно, тем более выходной, дорога за город. Она придавила газ и разглядела впереди точно грязно-серую волну, катящуюся к Анапе, медленнее машины, но быстрее бегущего человека.
«Миник» почти догнал ее, когда Даша поверила глазам.
Собаки. Десятки собак. Может, и сотни. Перепачканные землей и дорожной пылью, покрытые свернувшейся кровью, с вылезшей шерстью, оставляющие на асфальте следы гниющих, разложившихся лап. Слышался только мерный слитный гул топота.
Большие, маленькие, лохматые и почти лишившиеся шкуры. Даже в машине, в десятке метров, через салонный фильтр Даша ощутила трупную вонь. Дохлые собаки неслись молча, иногда какая-то падала и пропадала, растоптанная, на дороге оставалось бурое пятно с клочьями шерсти, не более.
Раздавленные колесами, выброшенные из машин, убитые людьми и растерзанные себе подобными. Месть собачьего рода.
«Дерьмо, вот дерьмо. Они не живые, не соображают и не чувствуют. Чучела».
Даша вдавила педаль и бампер врезался в гнилые тела. Собаки не обратили на давящую их машину никакого внимания, исчезали под колесами, машину встряхивало, маленькое темное тело взлетело и ударило по капоту, пропало в мерзкой мешанине.
«Мини-купер» прорвался, заляпанный падалью, перепачканный желто-бурым, волна осталась позади, катясь все так же неотвратимо и молча. Дашу передернуло, подкатила тошнота, но руль она держала крепко.
На кольце, на въезде в станицу Анапскую, врастающую в город, пришлось притормозить: дорогу почти перекрыл наискось стоящий восьмиколесный бронетранспортер.
Крупнокалиберный пулемет смотрел из приплюснутой башенки в сторону окраин. Угловатая корма чадно дымила, у распахнутых вверх и вниз створок бокового люка, меж здоровенных грязных колес, лежало что-то красно-камуфляжное, (Даша отвела взгляд) и это что-то рвали челюстями огромные пятнистые ископаемые гиены, больше привычных раза в три. Одна подняла взъерошенную мокрую морду и проводила голубой автомобиль черно-кровавыми глазами.
Ближе к городу стали попадаться брошенные машины, иногда побитые, чаще целые с виду. И кучки цветного тряпья на тротуарах, в первый раз Даша даже не поняла, что это, пока не увидела согнутые ноги в ботинках.
Широкую Крестьянскую наполовину занял красно-белый пожарный Камаз, лежащий на боку, борт вмят, вокруг белая лужа вытекшей пены, будто задавили странное дойное животное. На лобовых стеклах звездчатые розы сколов, забрызганные изнутри красным. Мигалка все еще беззвучно вспыхивала лазурным огнем и гасла, вспыхивала и гасла.
С боковой улицы вывернул белый микроавтобус с разбитыми стеклами, разбрызгал колесами пену и унесся прочь из города.
Даша свернула на парковку «Сим-сима», здания в вычурном восточном стиле, со стрельчатым порталом меж невысоких подобий заостренных минаретов, в голубых, зеленых и розовых гирляндах нарисованных цветов.
У въезда лежало мужское тело в белом халате, но без головы, в красной луже мок поварский колпак.
«Не вздумай блевать».
На парковке стоял только шикарный и дурацкий белый лимузин, переделанный из гражданского Хаммера. Кажется, Даша уже видела его пару раз.
Даша остановила машину, аккуратно переключив кожаный набалдашник на П. Как ни удивительно, именно сейчас руки ее не дрожали, голова обрела ясность и прозрачную четкость мыслей.
Еще раз глянула на мобильный. Нет сети. Еще раз сунула в ухо переговорное устройство… послушала секунду безнадежное «дут-дут». Радио и включать не надо.