Маленькое, на три столика, заведение, где чуть не половину занимал прилавок с татуированной девчонкой-бариста в модных драных тряпках с надписями иностранного содержания. И книжными полками, забитыми, среди любовно-детективной мукулатуры, неплохой фантастикой. Хорошо придумано, сесть так, чашку кофе и книжку… со стен глядели узнаваемые шаржи на великих писателей. Даше понравилось.
Майя, консультант темных дел, ждала. Никто иной, конечно, не мог ею быть. Роскошная рыжая стерва в синезеленом брючном костюме и золоченых босоножках, как с модного показа. Даша оглядела свой сарафанчик в матросскую бело-синюю полоску, вздернула подбородок и прикрыля за собой дверь.
Брякнули трубки-колокольцы, но Даша подумала, эта особа знала о ее приходе еще когда она читала вывеску. «Бульвар писателей», на черном овале золотымирукописными росчерками.
Особа гляделась в зеркальце в черепаховой оправе, не иначе, старинное. Надо лбом ее, на роскошных рыжих волнах волос, сидели элегантные солнечные очки с овальными стеклами, но она глянула Даше в глаза прямо, не маскируясь. И Даша без удивления и страха встретила взгляд знакомых вишневых очей. Вот как, значит.
Всем хорошая девица убрала зеркальце в золоченую сумочку, явно не китайскую, а ценой так в подержанный хороший мотоцикл. Потянула белую красивую узкую руку с темно-красным маникюром.
— Привет, Дарья. Я и есть Майя. Надеюсь, не против говорить на «ты», как подруги?
«Мягко стелешь», подумала Даша. Как ни странно, покойница ей понравилась. Моет, просто привыкла уже из-за Даньки. Смутное ощущение силы, свободы и угрозы, но смягченной, как отдаленный гром. Сущая тигрица, ей и показывать зубы ни к чему. Интересно, много мужичков-пузанчиков из отдыхающих осмеливаются к такой подкатить? И сколько уходят живыми?
— Сразу поняла? Умница. Ой, да не кровожадная я! — хмыкнула рыжая. — И в зеркале отражаюсь. Серебряный крестик достать? У меня с собой.
— Да знаю я, — сказала Даша совсем свободно, — мы с Данькой уже все пробовали.
— А. И ниже пояса, конечно, тоже?
— Еще бы, — Даша решила не смущаться и тем паче не краснеть, как гимназистка. Век двадцать первый, пер Бако. Пусть проверяет, женщина-вамп.
— Большой латте, кофе по-норманнски, малиновый чизкейк и пару круассанов! — звучно заказала та, а бариста-нефорка тряхнула русой, крашеной в зеленый отлив челкой и улыбнулась ответно, прежде чем заняться заказом. Обаяния не занимать, да. Жизненный опыт… или послежизненный? И Дашины вкусы ведь угадала точно.
— И давно… ты так? — Даша решали наплевать на условности и говорить то, что ее интересовало.
— Довольно давно, — Майя улыбнулась, не хищно, почти матерински. Хотя да. Даша для нее пигалица, дитя. — Прости, точных лет уж не упомню сама. Сбилась еще при Кромвеле, как говорится. Лет триста точно. И твой… мм, юноша имеет шанс существовать долго. Жизнью это не назвать, конечно.
— Но тебя устраивает?
— А я не выбирала. Выбрали за меня. Как ты за него. Прости, но…
— Это правда, — сказала Даша, ощутив все же укол в сердце, — да, я мерзавка, дура и сука. Эгоистичная. И нет, я не жалею.
— Ты героиня для легенды, деточка моя. Страшно было?
— Когда положила этот…
— Мы его зовем амулет, анк или второе сердце.
— …амулет на крышку гроба. И думала, не сработало. Вот тогда стало страшно.
— Но сработало. Ты не представляешь, как вам повезло. Говорят, влюбленный что пьяный — ангел подушку подкладывает. Совершенный амулет редкость несказанная. Сама понимаешь, владельцы ими не делятся.
— И несовершенные есть?
— Есть. Испорченные, может, ложные. Или сделаны кривыми лапками, щупальцами либо чем там еще. Вместо твоего лунного Аполлона ты могла получить такого… такое. Лучше не представлять, мирный сон дороже.
— Ты их видела?
— Девочка, я их убивала…
Она тряхнула огненной гривой.
— Гнусное дело. Хорошо, шрамов не остается. Видок бы у меня был.
Бариста принесла заказ, даже сделала что-то вроде книксена. Положительно, Майя ее кумир.
Даша взяла большую, глазурованную, уютную какую-то чашку с латте. Отломила вилочкой чизкейк — нежный и свежий.
— Мне тут дряни не подадут, — сказала Майя, — хозяин кое-чем обязан.
«И кое в чем обязаны такие люди разные, что нет проблем…» — строчка из старинной песенки сама пришла Даше на ум.