Последний бросил винтовку и побежал, отчаянно вереща, бедный зайчик, ты скоро увидишь небесную лужайку… парень рухнул под тяжестью хищника, Сапата аккуратно свернул ему шею, вкусился возле ключицы, втягивая пряную молодую кровь.
Луна для него стала красной, как бордельный фонарь.
Аренк улыбнулся отечески, глядя на выражение Данилова лица.
— А что с ними потом?
— Министр помер лет через пять в Монтевидео от рака. Дочка вышла за своего Паблито, он стал пилотом авиакомпании. Кажется, родили мальчишку и девчонку. Я их потерял, признаться, из виду в конце восьмидесятых.
Он уставился на игрушечный кораблик и замурлыкал «Мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы. темные твари, и сорваны планки нам…»
Викинг хмыкнул и пробормотал: «ну и кто дикарь?»
Глава 12. Люди-звери из-за двери
Данил не признал индейца. Впрочем, его не признала бы ни одна поклонница. И транспорт. Вместо роскошной электрички он подкатил к даниловой халупе в сереньком «Хэнде Акценте» лет пятнадцати. Идеальный автомобиль для нежелающих светиться, столь же унылый, сколь надежный. Тонированная задняя полусфера, царапины на бамперах и простецкие колеса-штамповки без колпаков.
А сам Аренк в спортивном синем костюмчике и поддельной морской белой кепке-полуфуражке с якорьком. Не гроза лесов и девиц, потомок ягуара — бомбила-гастарбайтер из самых социальных низов.
Он махнул на заднее сиденье. Данил утонул в поролоновой серости, неудобно упираясь коленями, захлопнул легкую дверцу. «Акцент» тронулся и на удивление прытко набрал ход, мягко покачиваясь. Автоматический, ну да, это же Аре, дитя комфорта.
Утро едва занялось, и семи-то не было, улицы Анапы казались совсем пустыми. Иногда они обгоняли мусоровоз или раннюю маршрутку. На повороте с Крымской на Астраханскую индеец тормознул при виде плечистой фигуры. Рядом с ним сел Оле.
Как ни удивительно, но и он сумел скрыть колоритную фактуру. В синей кепочке и потертой джинсовой курточке, с волосами, убранными в хвост и под воротник этакий поношенный хипстер, то ли барбер, не то бариста, в общем, чуждый элемент из даун-стало быть-шифтеров. На боку у него висела небольшая темная сумка-банан, викинг поставил ее на колени.
Они подкатили к пожилым пятиэтажкам на Стаханова, скромному району пенсионеров и гопников. Впрочем, тут хотя бы хватало зелени, не то что стерильные новые кварталы высоток-человейников. Пробрались между припаркованными недорогими машинами, встали у подъезда обычной блочной пятиэтажной жилой коробки, серой и скучной. Рассвело, но на бледном небе еще не показалось солнце. Где-то заорали утренние невоспитанные коты, конфликт явно перешел в горячую фазу с драными мордами.
— Ага, вовремя, — сказал индеец, — Дани, так сильно не пялься. Возвращаются после бурной ночи, не иначе.
Праздная старуха на лавочке, верно, и приняла бы парочку на загулявших в ночном клубе. Данила кольнула невнятная, но острая тревога.
Оба лет двадцати. Парень, чуть выше Данила, тоже темноволосый, но смуглее, с горбоносым тонким лицом, в кожанке не по теплу и джинсах, поддерживал девушку. Рыжеватая шатенка, прямые волосы до лопаток, модная вишневая курточка-разлетайка, джинсы и такие же как у парня высокие берцы. Лицо привлекательное, не то чтоб сказочно красивое, ни с Дашей, ни с Майей не равнять, но мило-скуластое, брови вразлет, вздернутый нос. Измученное, нездорово бледное, с черными подглазьями. Она почти пошатывалась, не от опьянения. Данила не обмануть. Болят суставы?
И только секунд пять спустя его осенило. Глаза! Знакомые темные вишни, нелюдские глаза, нет таких у живых и теплых.
— Они самые, голубки, — сказал Аренк с неожиданным оттенком сочувствия. Сумка у Ольгера заворочалась, из разошедшейся молнии выглянул хорек, вытянул гибкую гадючью шейку, заглядывая в стекло, глянул викингу в лицо и фыркнул что-то недовольное.
— Они того бомжа, на берегу? — Данил с невольной жалостью видел, как тяжело ступает девушка, и парень почти несет ее на плече.
— Прометей, больше некому, — непонятно отозвался индеец, — мы уже насмотрелись. У них негодный амулет, и везде ходят вместе, наверное, один на двоих. Девушка умерла раньше, у нее деградация идет полным ходом. Начинается всегда с суставов, соединительная как вот… разжижается. Боль, как ее ни назови, должна быть адская. Потом жировые ткани, кожа, волосы… видишь, у нее проплешинки на висках? И финал ужасный.