Пара поднялась по ступенькам, серая стальная дверь подъезда захлопнулась, тяжелая, как надгробие.
— А чем кончится? Умрут насовсем? — Данил подумал, покойники, верно, тоже в рубашках родятся? Он мог бы так. Брести. Разлагаться.
— Да если бы, — Ольгер легонько шлепнул ручищей зверька по голове, и тот спрятался, умница. — Бессмертие болячка долгая. Примерно месяц…
— Я даю два, — индеец поднял указательный палец, уже без перстня.
— Полтора, не больше, и она превратиться в лысую морщинистую тварь в язвах, всю из жажды крови и мяса. Потом он. Если она не сбежит с амулетом.
Все, финис, мозг разрушается тоже, остаются простые реакции, боль и голод. А у кого соображалка в голове задерживается, тем еще хуже. Правда, до полного озверения доходит редко, они начинают дуреть, охотиться где попало и выдают себя. Раньше сжигали добрые селяне. Или попы. Теперь мы стараемся успеть зачистить. Правда, все реже. Последний случай пожалуй…
— Шесть лет. Совсем погасить шум не вышло, пришлось спалить морг. В Боливии. Почти ребенок. А наворотил трупов.
— И… никак? А если дать им нормальный…
— Свой пожертвуешь, исусик? — викинг подмигнул, но веселее не стал, — ты не подумал, что за сотни лет испробовали ВСЁ?Нет, не поправит. Влияет тот, который оживил мертвого. Второго шанса нет. Им мы поможем только одним.
— Санитары леса? — скривился Данил, чувствуя и отвращение и жалость. Оказывается, он не настолько отморозился после кончины.
— Каменных джунглей, — сказал насмешник-индеец без тени юмора. — Доставай, разбойник.
Тот вытащил и передал ацтеку блестящую цепь с угловатой фигуркой-амулетом. Очень приличный кистень и удавка, по потребности. Протянул Данилу молоток-гвоздодер, на черно-зеленой обрезиненной фибергласовой ручке, настоящий клевец. Себе достал небольшую кувалду, на вид не новую.
— Никакого холодного оружия, как видишь. — Аренк намотал цепочку на кулак. — Мы такие законники. А от огнестрела, понятно, толку не будет. Хотелось бы их, конечно, поспрашивать, как дошли до гм, смерти такой… если получится. Не жалей, они тебя не пожалеют. Да, и в амоке они сильные, вспомни себя. Бейцы в кулак. Считай, ты брат милосердия.
— Чумной доктор, — буркнул северянин, и открыл дверцу.
Пират позвонил в неприметную бурую дверь на пятом. Они с индейцем застыли на лестнице, впрочем, стоять как статуя и не дышать не тяжело, подумал Данил.
С сумкой, дурацкой кепкой, Оле напоминал то ли сантехника, то ли мужа на час. В пристойном смысле.
Три, два, один…
Открыла мертвая девушка. В той же уличной одежде, только без обуви.
— У меня вызов к вам, полку повесить.
— Мы не вызыва… — голос хрипловатый, ломкий.
Время пошло спрессовываться.
Викинг распахнул дверь и ввалился, как на трофейный корабль.
Аренк за ним, и последним Данил, захлопывая дверь.
В руках индейца блеснуло, он неуловимо переместился за спину жертвы, ударил ее божком в висок и накинул цепь на шею. Для живой все бы и кончилось. Но она взвизгнула как паровозный свисток:
— Рамка!
(Какая рамка? — Данил успел удивиться).
Из коридора прыгнул парень, уже в свитере, не один, с топориком. Ударил наискось, Данил успел подставить молоток, загнутым концом бойка дернул, выкручивая у того рукоять.
Индеец многократно отточенным движением переломил девушке позвоночник, громко треснуло. Но и со свернутой шеей, со страшно перекошенным лицом, завешенным волосами, она продолжала отбиваться локтями, хрипя сорванной глоткой. Аренку никак не удавалось ее уронить.
И тут отставной берсерк расчехлил свой молот.
Раз. Удар сломал парню правую руку, топорик полетел в угол.
Два. Колено теперь смотрело в другую сторону.
Три. Хруст. Лоб провалился и Данил увидел розовато-серую кашу мозга там где были глаза.
Парень рухнул, а Ольгер припечатал его к полу молотом, проламывая ребра и размозжив сердце.
Та что была девушкой все поняла правильно. Она подогнула ноги, Аре пошатнулся. Девушка схватила что-то у себя на груди, под распахнувшейся курткой, рванула и отшвырнула в коридор, хрипя, Данилу показалось «жрите!». Маленькой черной молнией из лежащей в углу сумки подпрыгнул хорек… понял — опоздал и метнулся к Ольгеру, помогать с парнем. Поздно.
Впервые Данил видел совсем рядом, как в тлен превращаются человеческие тела. Разом, как взрыв каждой клетки.
Бурая гниль забрызгала их всех, упала перекрученная одежда, из вишневой куртки на желтый линолеум выскользнул смартфон.