Они со Следопыткой переглянулись, Данилу показалось, с симпатией.
— Просьба, — ответил Данил, шагнув ближе. Сэкка пахли живой канифолью и немного полынью, странный и грустный запах. — Вот, тот свисток, — он достал глиняного котика, — можно отдам моей подруге? Ей будет нужнее. Помогите ей, если позовет.
— Та светленькая живая девочка? — молодой улыбнулся без ехидства, — смелая! Ей с удовольствием. До встречи.
Они растаяли. Осталась непримятая трава в утренней росе.
— Все, едем, — сказал индеец, — у меня вечером выступление. Новый номер, в стиле Калигулы. Приходите с Дарией, кстати, пустят как гостей.
— Посмотрим, — ответил Данил. И подумал: «Старый пернатый змей-совратитель».
Глава 22. Песни смертные прочли
Шерше, как же. Чего там шерше, когда ля фамм фаталь вот она, рядом.
Виновата во всем была Даша, конечно. Самому Данилу и в прежнем и в нынешнем виде лицезреть смерть молодой красивой женщины, возлюбленной близкого друга, желания не было. Сам разберется. Но журналистка оставить мир в покое не могла.
Сообщила Данилу как решенный вопрос (вот, подумал он, а если бы мы поженились? И вообще какого дьявола я не сделал ей предложения пока жил? Боялся пасть под каблук? «Нам и так хорошо»? Идиот, теперь дохлый) — она позвонила Ольгеру и напросилась прийти на встречу с сэкка. Узнать. Чем-то помочь, быть может. Чем тут помочь, мы уже и так сделали что могли, хотел сказать Данил, но вдруг подумал, ведь несгибаемому викингу, наверное, будет еще хуже. Лучше с парой бестолковых друзей рядом, нет?
Они приехали на электробайке часам к двум, как договорились, и Дашины златые волосы развевались из-под белого шлема с пантерой, встречные водители пялились, двое посигналили. В облегающем джинсовом костюме с расклешенными, по моде, брюками, она смотрелась рекламой «Харлея».
«Живи быстро… умри молодым, прямо про меня, дурака!» — подумал Данил, бережно, словно вез вазу, входя в поворот.
Ольгер сидел в парусиновом режиссерском кресле в гараже, еще пара кресел ожидали, а рядом — немаленький складной стол с напитками и закусками, с парой кубков звездного венецианского стекла. Самоваренный эль в дубовом бочонке, копченая дичина, кабанья нога хамона, старые темные бутылки, небрежно протертые, с паутиной на горлышках.
Пил викинг, о да, из оправленного в золота человеческого черепа-кубка. Настоящего, какие сомнения. Из опущенного окна пикапа дорогая аудиосистема пела «Дорогу сна». На вкус Данила вокал Хелависы для грубого варвара звучал ванильно, но Ольгер, похоже, во всем плевал на стереотипы. На странно уместных словах «…и чтоб забыть что кровь моя здесь холоднее льда, прошу тебя, налей еще вина!» он салютовал жутким сосудом.
— Без здравиц на тризне! Садитесь, други! Дария, отведай чем Тор послал, и этого недомерка подкорми.
Они отведали.
— Слушай, — сказал Данил, ему очень не хотелось переходить на тему встречи, — итак, теперь у тебя есть два плохих амулета. А если попробовать отлить из них один хороший? Форму снять силиконовую с того что есть, ему повредить никак не должно. Даже пусть свойства пропадут при плавке, хуже не будет. Если ты не думаешь сделать пару диких зомби для охраны… надеюсь.
— Мысль интересная, — согласился северянин, — а терять правда нечего. Плавить я их не пробовал, ультразвуком бракованный прозвенел, внутри цельный. Обычной муфельной печи должно хватить… металл же. Понемногу подогреть без кислорода и поглядеть. Спасибо за идею. Так и сделаю, наверное… позже.
Он отхлебнул темной жидкости, похожей на венозную кровь.
— Амонтильядо? — спросил Данил.
— Ради всего святого, Монтрезор… просто бургундское. Хотя в Бургундии при герцоге Карле было лучше. Как хочешь, а я этому ягненочку с научным умом не верю. Шкуру спасал.
— А я верю, — сказал Данил. — Как хочешь и ты, но про свои мечты он не врал. Говорят, мертвые не лгут.
— Еще говорят, мертвые не кусаются! — и берсерк щелкнул отличными зубами.
— Попудрить носик у тебя далеко идти? — спросила Даша.
— Вон та серая дверца.
— О, да тут и душевая кабина, и стиралка… гараж пять звезд, — она скрылась за дверью.
— Оле, — сказал Данил, успеть, пока есть время. «Испей меня как воду!» просила Хелависа, — один вопрос. Ты ээ… нашу фертильность проверял? Ведь проверял же?
— Тебе научный подход или практический? Проверял и то и то.
— Научный хотя бы.
— Итак, как ты уже заметил, судя по бритости рожи, процессы в нашем организме замедлены и гипотермически…
— Короче, Бехтерев! — взмолился Данил.