И полярный путешественник, и его брат-судовладелец практически уверены, что рано или поздно Норвегия будет втянута в войну против Германии. Особенно Леон (с его крепкими связями во Франции) горой стоит за то, чтобы Норвегия приняла активное участие в военных действиях. К тому же братья находятся в щекотливом положении спекулянтов, нажившихся на чужом горе. Когда Леон в марте 1917 года хватается за перо и сочиняет призыв к сооружению «памятника нашим морским героям», это можно истолковать как двойную мораль, а можно — как попытку унять отчаянные угрызения совести. Единственный раз в жизни Леон Амундсен выдвигает официальную инициативу — не от лица полярного путешественника, а от своего собственного. «За дело необходимо взяться немедленно, пока легко собрать средства». Редактору «Норгес хандельсог шёфартстиденде» он пишет: «Это должен быть самый большой памятник в стране, и поставить его следует на самом красивом месте, какое только можно найти у моря».
Впрочем, полярник тоже включается в исторические события. Он намечает турне с выступлениями — не для пополнения своего кошелька, а исключительно для сбора средств на оборону родного королевства. Более того, рядовой военный летчик готовится к реальным сражениям. Возможно, скоро в небе над отечеством появятся кайзеровские цеппелины с грузом бомб. 13 марта Руал пишет Леону: «Собирался на этой неделе вновь заняться полетами на аэроплане, чтобы быть готовым по-пеликаньи пронзить первый дирижабль, однако затяжная метель отменила полеты; теперь придется ждать, когда вернусь. Надеюсь, цеппелин не появится до моего возвращения, хотя ощущение такое, будто остались считаные дни».
Публичные выступления во имя обороны представляют собой исключение из правила, которому полярный путешественник следует, сосредоточиваясь на собственном поле деятельности. Если Фритьоф Нансен расширял для себя поле деятельности, идя от полярных исследований к занятиям наукой, политикой и гуманитарными миссиями, то Руал Амундсен шел в противоположном направлении — ко все более узкой специализации, к сосредоточенности на своих трудах и своем мирке. После речи 17 мая, которую ему пришлось произнести в 1907 году, наш полярник очень редко выступал перед массами с целью их просвещения и воспитания. Ему не хотелось без крайней надобности изображать Нансена.
Речи на благо обороны были возвратом к прошлому, игрой в Нансена на нансеновском поле. Тем не менее народный оратор Руал Амундсен решился на это и целых полтора месяца переезжал с места на место в прибрежных районах Северной Норвегии. Народу на его выступления собиралось много, однако массы он не всколыхнул. Как сообщает репортер газеты «Нордлюс» («Северное сияние»), помещение Рабочего союза в Кабельвоге было «набито битком», но рассказать потом было практически не о чем: «Он [Руал Амундсен. — Пер.] хотел всего-навсего напомнить нам о бушующем в Европе пожаре войны и объяснить, почему важно крепить обороноспособность страны, неуклонно сохраняя при этом нейтралитет. Социалисты — люди без родины и не желают иметь оборону, сказал он. Вряд ли его доклад глубоко затронул слушателей. Скорее у меня создалось впечатление, что публика расходилась недовольная, поскольку не услышала ничего для себя нового».
С островов Вестеролен идут более положительные отзывы. Сообщается, что полярный путешественник заказал для экспедиции к Северному полюсу не меньше 200 килограммов козьего сыра. «Таким образом, он убил сразу двух зайцев: обеспечил себя изрядным количеством отменного рафтсуннского сыра и привлек на свою сторону вестероленцев. В уезде Бё, расположенном с западного края архипелага, а потому открытого для атак подводных лодок, было для собственного спокойствия создано Оборонное общество».
К Руалову возвращению в столицу цеппелины еще не перешли в наступление на нее, посему его вклад в оборонное дело ограничился — помимо игры на бирже — выступлениями в Северной Норвегии. Во всяком случае, до поры до времени.
Прежде чем уехать на север, Руал Амундсен вынужден был обратиться в стортинг с просьбой вернуть 200 тысяч крон, от которых отказался в 1914 году, поскольку, как было напечатано в газетах, экспедиция «обходится гораздо дороже, чем предполагалось ранее». Полярный путешественник знал, что может положиться на премьер-министра Гуннара. Не прошло и двух недель, как эта сумма вновь оказалась на счету Руала.