Буквально в каждом письме домой полярник давал Леону указания насчет девочек: прежде всего нужно снабдить обеих кожаными ботинками наподобие саамских чуней и следить, чтобы ноги всегда были сухие; далее, ни в коем случае не наказывать, а, напротив, воспитывать их исключительно лаской. Он прямо воочию видит Какониту в Ураниенборге, она играет в карты со старушкой Бетти. Что до Камиллы, то у нее обнаружился новый талант: «Она красивая и грациозная, так что, возможно, ей стоит заняться танцами. Она живет в танце и ни о чем другом не помышляет. Я записал обеих в школу танцев. Если у Камиллы действительно есть способности, она сможет продолжить образование в Копенгагенской балетной школе».
Внезапно, перед самым Рождеством, полярник принял решение и насчет себя самого. Он навестит «сэра Алекса Макензи, самого авторитетного специалиста по сердечным болезням во всем мире. На здешние обследования вполне полагаться нельзя, — пишет он Леону. — И возможно, Макензи вправду сможет дать мне хороший совет. Думаю, больше всего мне докучают последствия долгих темных зим. Вдруг он найдет для меня лекарство». Куда же полярник отправится за хорошими советами и укрепляющими каплями для своего больного сердца? Естественно, в Лондон.
Поскольку о разрыве отношений не было и речи, не исключено, что мысль о кардиологе принадлежала Кисс. Ведь ему необходим предлог. В письмах он не раз просил своего неугомонного друга Гаде наведаться к ней в новое «суррейское имение, где, как говорят, просто замечательно». Но зачем довольствоваться чужими рассказами, когда можно съездить самому и увидеть недосягаемые красоты собственными глазами?
Словом, компания отъезжающих увеличилась до четырех человек, и по окончании рождественских праздников из Сиэтла выезжают двое детей и двое взрослых. Кстати, с сиэтлеким Рождеством экспедиции «Мод» связана странная история — о рождественском подарке Вистингу.
В книге Одда Арнесена «Руал Амундсен — каким он был» подробно описано, как Амундсен якобы под строжайшим секретом переправил в Сиэтл некую вожделенную хортенку. А в рождественский вечер устроил самое настоящее шоу: «Внезапно раздвижная дверь столовой открывается, и — Вистинг не верит своим глазам! — рядом с Амундсеном стоит его жена. Амундсен с добродушной улыбкой соединяет их руки, наслаждаясь своим маленьким триумфом. Вот какой он был».
Г-жа Вистинг донельзя убивалась, когда весной 1922 года впервые прочитала в газете эту историю о рождественском подарке. «Скажите, разве газетам дозволено печатать собственные домыслы и вообще все, что заблагорассудится? — спрашивает Элиса Вистинг в письме управляющему делами экспедиции. — Ведь история о рождественском подарке Вистингу — ложь, от первого до последнего слова».
Как совершенно справедливо отмечает г-жа Вистинг, это ложь, однако по структуре своей — типичный плод воображения полярника, о чем говорят и секретность осуществления, и театральный эффект. Попутно газета поет хвалы верному Вистингу, опять-таки целиком и полностью в духе Амундсена. Хортенского мастера на все руки отныне будут изображать надежной опорой национального героя — достойным человеком, заменившим вероломного Хельмера Ханссена. Ради большого дела его жене придется волей-неволей мириться с ролью «маленького триумфа» полярника в мрачные годы поражений.
Глава 30
ЭНГЕЛЬБРЕКТ ГРАВНИНГ
В целом план экспедиции «Мод» остался прежним. Речь, по сути, и на этот раз шла о повторении дрейфа «Фрама». В Сиэтле снаряжались для четвертой попытки дрейфа через Северный Ледовитый океан.
Правда, в Христиании Леон Амундсен нанял военных летчиков — лейтенанта Оскара Омдала и сержанта Одда Дала. А Управление морской авиации предоставило в распоряжение экспедиции два самолета «Сопуиз-Кэмел», которые сейчас проходили в Хортене соответствующую подготовку. Вместе с телеграфной станцией они вносят новизну в экспедиционное оснащение. Но в самом плане эти элементы ничего не меняли. Самолетам предстояло действовать с ледяных полей вокруг полярного судна, в первую очередь для рекогносцировки. В общем же все это должно было повысить интерес публики к экспедиции.
Уже после того как Руал Амундсен 5 января 1922 года покинул Сиэтл и взял курс на Лондон, окончательно формируется новая идея, и, мысленно попрощавшись со своей шхуной, полярник совершает решительный прыжок из старого времени в новую эпоху.
Уезжая, он поручает «Мод» заботам Вистинга, а свои дела передает Хокону X. Хаммеру.