«Зубры» базировались в Донузлаве, в паре километров от нашей базы. Видно в части обкатывали молодых рулевых и безлюдный, песчаный берег подходил для этого как нельзя лучше, если бы не я и Амур. Получилось, что собака меня спасла!? Вряд ли рулевой корабля – молодой матросик, в облаке поднятой водяной пыли и песка, заметил бы лежащего в траве человека и … попросту переехал бы меня …Ужас!
Пока мы с Амуром приходили в себя и отряхивались, появился мой напарник с радостной вестью, что в то время когда я тут бросался под пароходы он успел успешно сдать инспекции сигнализацию, подписать все акты и даже передать их на оплату. То есть фактически дела наши здесь закончились, можно было собираться, сдавать белье и отчаливать домой. К чему мы и приступили.
Собрав вещи и погрузив их в автомобиль, я пошел к кастелянше сдавать белье, заодно пытаясь найти своего лохматого друга. Обошел всю базу - Амура нигде не было. Его не видели ни рабочие, ни начальство. Вышел на берег моря, тоже никого… Нужно было ехать. Но у меня еще оставался последний кусок зельца, и я хотел не просто его выбросить, а скормить на прощание Амуру.
- Обиделся, наверное, – сказал напарник. – Он же слышал, как мы говорили об отъезде. Умная псина.
Повторно обойдя всю стройку, собаки я не обнаружил. Оставался последний шанс. Увидеть его возле заставы. Мы сели в машину и тронулись по проселку в сторону шоссе. Вот поворот на заставу … Никого. Я вышел из машины. Издалека, через ворота, попытался заглянуть на территорию заставы. Никого. Я уже повернулся к машине, когда увидел его. Он сидел недалеко от водительской дверцы и смотрел на меня. Я сграбастал его морду и прижал к себе. В глазах предательски защипало …
- Амур! Амурчик! Куда ж ты делся? Я обыскался тебя. Ты думаешь, я, уехал бы, не попрощавшись? Собака ты моя!
Он довольно фырчал мне в лицо и бил хвостом по ногам.
- На вот, твое угощение. Так и знал, что встречу тебя здесь. Доедай. Последний кусок.
Амур понюхал зельц и стал лизать мне лицо. И это было как нельзя, кстати, потому что я уже откровенно ревел. Минут пять мы бурно выражали друг другу свои чувства, когда он вдруг встал, аккуратно отстранился от меня и отошел немного в сторону, словно говоря, что пора …
Я дернулся к нему, но он отошел еще, сохраняя дистанцию. Посмотрел мимо меня в степь и виновато вильнул хвостом … Я сделал шаг к машине. Он не пошевелился. Постояв еще немного, я махнул рукой:
- Ну, пока Амур! Не забывай!
Сел в машину, завел ее и тихонько тронулся. В зеркале заднего вида стоял черный с рыжими подпалинами пес и смотрел нам вслед. Потом он отвернулся и неторопливо потрусил в сторону стройки, так и не притронувшись к зельцу. Я не выдержал, остановился и вышел из машины. Еще никогда мне не приходилось испытывать таких чувств к собаке. Голос не слушался и срывался:
- Амур! Амур!- глотая слезы, крикнул я.
Он, резко крутанувшись, остановился, дернулся было ко мне, но потом снова встал. Его будто разрывало надвое. Покрутив головой, он вдруг заскулил громко, с каким-то подвыванием, и, что есть силы, рванул в сторону базы…
… Мы молча проехали километров тридцать. Остановились возле какого-то магазинчика. Вовка купил сигареты, достал зажигалку. Помолчали. Выкурив сигарету за три затяжки, он выщелкнул окурок в окно и вздохнул:
- Ладно, поехали, что стоять-то… Санта-Барбара прямо! Приеду, уговорю Валюху завести собаку.