Богдан еще никому не рассказывал об этом, чтобы не смущать Сашу, не давать в руки Михаила с Яковом лишнего повода для насмешек. Своими студенческими товарищами Богдан был доволен, работали они с огоньком, с выдумкой, не жалея себя. Была их заслуга и в том, что район в прошлом году по всем показателям вышел на первое место в крае и завоевал переходящее Красное знамя. Нынче район удерживал первенство, хотя из-за большого строительсгва во всех селах несколько снизился улов рыбы. Но Богдан не беспокоился, он знал, подойдет в сентябре кета, и колхозы наверстают упущенное. Уже надо начинать подготовку к осенней путине. Через день-два все опять разъедутся по району, будут тормошить председателей колхозов, заведующих ловом, бригадиров, чтобы готовили невода, лодки, будут требовать от моторно-рыболовецкой станции дели, веревок, сплавных сетей.
— Что-то сегодня жалоб не слышно, — сказал Богдан, — выпили и позабыли отчитаться и пожаловаться.
— Выпили, называется! — поднял пустой стакан Саша. — Вот в Хабаровске нас угощали командиры Красной Армии, это было здорово. Пей сколько хочешь…
— Хватит хвастаться, — перебил его Яков. — Расскажи толком.
Саша поставил стакан, посерьезнел сразу, на лбу забугрились волнами крупные морщины.
— Жаловаться не хотел я, ребята, — начал он, — но придется. Назначен я редактором районной газеты, хочу писать статьи, очерки, задумал новую книжку, а что делаю? Заседаю в Найхине в комиссии по новому алфавиту. Комиссия работает уже много времени, работа трудная, научная. Потом меня командируют в Хабаровск с нанайской выставкой. Вы в краевой газете уже читали сообщения. В газете все коротко, а на деле нам, переводчикам и экскурсоводам, передыху не давали. Новиков еще распустил слух, что я писатель, тогда совсем житья мне не стало. Хорошее дело — выставка, но нужно посылать переводчиками менее загруженных людей, например учителей. Такое мое предложение.
— Хорошо, что Саша поделился своими мыслями, — сразу заговорил Яков — Все мы выполняем кроме основной работы разные поручения. Чего об этом говорить? Обязаны — и все. Комсомольские дела в районе, сами знаете, неплохие. Но мы должны выращивать новых комсомольцев, пионерами обязаны заниматься. У нас два пионерских лагеря: районный и колхозный, много там занимаются спортом. На районной олимпиаде некоторые показали хорошие результаты: Гонго Бельды гранату здорово метал, прыгал хорошо. Получили приглашение на краевую олимпиаду. Обрадовались ребята, готовятся к ней. Мы пошлем спортсменов и небольшой коллектив художественной самодеятельности, самых лучших ребят и девочек. Саша и артисты нанайского театра встречались с московскими артистами, мы не будем, конечно, удостоены такой чести, но все же…
— Ты, как всегда, не можешь без подвоха, — усмехнулся Богдан.
— Но главное в комсомольской работе сейчас, — продолжал Яков, — это овладение военным делом. В Испании война. Молодые просятся в армию, каждый день приходят в райком, в военкомат…
Идари вглядывалась в лица говоривших и удивлялась перемене, которая так незаметно для нее произошла за столом, где только что шумели, шутили и хохотали. Как они теперь серьезны, эти молодые дянгианы.
— Вы праздники справляете, идут у вас дела в гору, — Михаил затянулся, выпустил дым через нос и продолжал задумчиво: — Ездите вы по району, все замечаете. А заметили, как оскудели продовольствием и товарами магазины в селах, стойбищах? Дело не только в том, что товаров мало, спрос стал большой. В одном магазине появились балалайки, мандолины. Вы бы видели, как ринулись молодые люди за ними! Нарасхват разобрали. Малыши притащились за балалайками, а их уже нет. Плачут. Матери их насели на меня, подавай им сухофрукты! Понравился компот из сухофруктов. А где я достану их? Плохо со снабжением, интегральная кооперация отжила свое, не может больше удовлетворять спрос рыбаков. Надо другую, более сильную, концентрированную кооперацию. Об этом и в крае говорят… К полуночи, переговорив о делах, с шутками, со смехом гости разошлись по домам.
— Какие люди, — уже в который раз повторяла Идари. — Какие люди, не подумаешь, что дянгианы, веселые, хорошие.