Гара сильными ударами сделал несколько зарубок, потом удар за ударом откалывал от бревна крупные куски и тут же обтесывал.
«Умеет работать, — подумал Холгитон. — В семье Полокто все умеют топором махать, пилу свою продольную имеют… Даст Полокто мне досок или нет?»
— Ага, сдаюсь! — объявил Хорхой, когда Гара обтесал второе бревно, а он закончил только первое.
— Шероховато, — взглянув на работу Хорхоя, сказал Гара. — Неужто у твоей жены такой зад?
Смущенный Хорхой отмалчивался.
— Ничего-то ты не умеешь делать, даже помощником отца Миры не смог быть.
— Хоть ты помолчал бы, — огрызнулся Хорхой. — Сам ни одной буквы не знаешь.
— Без буквы твоей проживу. Ружье, топор умею в руках держать, рыбу умею ловить — проживу.
— Ты победил, — сказал Холгитон, чтобы прекратить спор, который угрожал перейти в перепалку. — Не говори так, Гара, новая жизнь пришла, может, она потребует, чтобы и я, старик, грамоту знал. Кто знает. А ты молодой, потому не зарекайся.
Подошел Пиапон, сел рядом с Холгитоном и закурил.
— Вот твой дядя, он разве думал о грамоте, — продолжал Холгитон. — Отец Миры, ты думал когда научиться читать, писать?
Пиапон помотал головой.
— Не думал. А теперь тебе надо читать и писать. Вот и выходит, надо учиться. А ты говоришь — проживу. Новая жизнь пришла, как это вы не понимаете? Молодые — и не понимаете. Я старик и то все понимаю…
— А при новой жизни можно молиться? — насмешливо спросил Кирка.
Холгитон взглянул на него подслеповатыми глазами, поплямкал губами.
— Молиться всегда надо. Думаешь, будет счастье лишнее?
— Да не думаю, только пришла новая счастливая жизнь, а мы еще счастья вымаливаем…
— От жадности, — рассмеялся Ойта.
— Счастье никогда лишнее не бывает, — рассердился Холгитон. — А молиться надо, лишнего соболя добудешь, это что, плохо?
Старик засопел и замолк. Пиапон тоже молчал, смотрел, как ловко машет топором Гара, как силач Ойта с напарником тащат заготовленное бревно к срубу. На строительстве дома Холгитона собралось почти все мужское население Нярги. И ничего в этом не было удивительного, издревле так велось: начал строить сосед фанзу — иди помогай. Всем стойбищем строили фанзы. Теперь деревянные дома строят. Здесь работа посложнее, не каждый сумеет помочь, потому что не всякий владеет топором. Но охотники все равно приходили и чем-нибудь да помогали.
— Если в тайге не помолишься, не попросишь хозяина тайги, не угостишь его — какая придет удача? — обидчиво заговорил Холгитон. — Разве нельзя счастья попросить новорожденному? Молиться надо, так я думаю. Ты как думаешь?
— Кто хочет, пусть молится, — ответил Пиапон.
— Верно, — Холгитон помолчал и добавил восторженно, как мальчишка, которому обещали новый лук со стрелами: — Дом какой будет у меня! Большой, деревянный, в окнах — стекла, светло будет, как у тебя. А может, еще светлее даже, если окна сделать побольше.
— Не делай этого. Зимой в окно сильно продувает. Холгитон промолчал, подумал и сказал:
— Верно, продувать будет. В фанзах весь холод из окна да из двери. Это ты правильно говоришь.
— Доски где достанешь?
— У Полокто попрошу, а нет, может, в Малмыже куплю. В старое время Санька доски готовил на Шарго. Тогда надо было мне строить дом.
— Что ты говоришь? В старое время ты не смог бы построить дом, дети-то были маленькие.
— Состарился я, Пиапсн, ум за разум… Хорошо, я попрошу пилу у Полокто, как-нибудь напилим досок. Люди помогут.
— Помогут, конечно, — согласился Пиапон.
— А дом у меня будет большой. Понял? Большой дом получается, какой у вас был.
— Ты хочешь жить законами большого дома?
— А что, разве плохие законы большого дома?
— Не захотят по ним дети жить, разбегутся.
— Нет, они у меня послушные, не разбегутся. А законы хорошие, хозяйство будет крепкое.
— Не пойму я тебя, отец Нипо, все твердишь и твердишь, что пришла новая жизнь, а сам за большой дом и по его законам собираешься жить. Как так?
— Новая жизнь не мешает жить по законам большого дома.
— Кто тебе сказал?
— Нутром чувствую. Помнишь, когда ты пошел с белыми воевать, нутро мое чувствовало, что ты победишь белых и вернешься. Все так и получилось.
— Не я победил, а все вместе, народ.
— Я о всех тогда думал и о тебе отдельно тоже думал. Ты со мной лучше не спорь, я буду жить большим домом.
— И хозяйство будет крепкое?