В «Льдинке» у Матроса были свои бармены: Лона (Валик Пекуровский) и Черток (фамилия и кличка совпадают). То, что Матрос числил их «своими», отнюдь не гарантировали им неприкосновенности — в этом нам с вами предстоит убедиться.
Как-то раз в «Льдинке» Матрос с ребятами надул бармена Викентьева (фамилия изменена. — Авт).
Вообще-то Викентьев не собирался играть в карты, но, когда выяснилось, что в долю к нему набивается сам Матрос и что играть предстоит — смешно сказать! — на мороженое, бармен — человек состоятельный — согласился: на мороженое много не выиграешь, зато и корову не проиграешь…
Ах, как глубоко заблуждался наивный труженик мерного стакана! Через десять минут игры выяснилось, что Юра Рыжий (Целищев) и Ткач (Ткаченко) — соперники Викентьева и Матроса — выиграли… 44 000 (сорок четыре тысячи) порций мороженого.
— Как будем «кашлять» (платить долг. — Авт.) — натурой или деньгами? — поинтересовался Юра Рыжий.
— Чего уж там мелочится: деньгами, — с деланным вздохом ответил Матрос.
В его словах был свой резон: при расплате натурой пришлось бы Рыжему и Ткачу на какое-то время стать единственными потребителями всей продукции днепропетровского хладокомбината, а такого переохлаждения не выдержал бы даже саамы крепкий амурский организм.
Стали считать — и получилось, что в денежном выражении (по ценам «Льдинки») проигрыш составляет 41 360 рублей.
— Плачу половину! — с готовностью согласился Матрос и вышел.
Викентьев был не только состоятельным, но и рассудительным человеком, поэтому артачиться не стал, а быстренько выложил требуемую сумму. Эта история закончилась без «вышибалова» и явила собой классический пример так называемого «спокойного рэкета».
Спокойный рэкет был, скорее, исключением, чем правилом, и обычно перерастал в «жесткий рэкет». Примером тому — история с директором и единственным сотрудником пивного киоска Калиниченко, успешно совмещавшим обе эти должности в одном лице.
«Обуть» Калиниченко планировали вполне мирно. Зная, что он сидит на пиве, а стало быть «пакован» (богат), Поляк (Полевой), Клим (Климов) и Карась (Горлань) разработали шикарный план.
Пропустив у доходного киоска Калиниченко по кружечке пива и не требуя, как призывал вывешенный в окошке плакат, долива после отстоя, Поляк, Клим и Карась показали пивному королю золотое колечко и попросили помочь им сдать его. Калиниченко, польщенный тем, что его скромное заведение с вечной нехваткой кружек посетили ребята Матрос, согласился.
Колечко он сдал в тот же день, а назавтра его вновь навестили бандиты. Калиниченко отдал вырученные деньги, Карась, пересчитав их, тридцать рублей вернул со словами: «За услуги». Честно и красиво…
Еще через пару дней Поляк и Клим пришли к киоску без Карася.
— Замели Карася, — скорбно сообщил киоскеру Поляк. — Посадили в садок за кражу колечка.
— Того самого, что ты сдавал, — пояснил Клим.
— Стало быть, ты соучастник, — с ещё большей скорбью добавил Поляк.
— В ментовке за это по головке не погладят, — вновь разъяснил Клим. — Узнают — и…
— Прощай, мой кормилец, ларек мой пивно-о-ой!!! — хорошо отрепетированным дуэтом пропели бандиты.
Слажено оборвав пение, они успокоили перепуганного товарища: в ментовке, дескать, у них есть связи, и взятка в полторы «штуки» вызволит попавшего на милицейский крючок Карася и спасет его — Калиниченко — от неминуемого ареста. Амурцы умело сыграли на гулявших по городу и отнюдь не беспочвенных слухах о продажности некоторой части днепропетровской милиции.
Директор киоска, прикинув, что названную сумму он нацедит из пивного крана менее чем за месяц, деньги дал. Бандиты — в том числе «пойманный» Карась, который в целях конспирации два дня не выходил из дома, — поделили их между собой.
Страдания Калиниченко на этом не кончились. Узнав, с какой легкостью, он выложил полторы тысячи, Матрос рассудил, что с пивного человека можно «получить от вольного куша» (т. е. сколько захочешь. — Авт.)
Тщательно продумав все детали, Матрос послал к киоску двух ребят. На сей раз они не пили пива. «Закрывай лавочку!» — приказали они Калиниченко, а когда тот отказался, без лишних слов вытащили его из-за прилавка и, погрузив в «Жигули» отвезли в тихое место за городом. Здесь парни достали ножи и, угрожая отрезать Калиниченко оба уха, потребовали три тысячи.
— Ребята, что за беспредел? — взвыл Калиниченко тонким голосом. — Я требую: везите меня к Матросу, он знает, что я недавно Карася из ментовки вызволил…