— Так, что-то такое я где-то читал, — припомнилось мне, — Только, вроде бы, это был не Ларин, и вообще не геолог, а дилетант такой прошаренный, как бишь его…
— Никонов? — предположил Серёга, — "Верхом на бомбе"?
— Точно! Он самый!
— Ну, он как раз ларинскую теорию и популяризировал. И как она тебе?
— С первого раза, если честно, показалось бредом сивой кобылы. Но кое-что по мелочи зацепило, и со второго раза, когда уже читал повнимательнее и повдумчивее — ну, что-то в этом, конечно, есть, хоть и остаётся ещё немало вопросов.
— Сырая ещё, конечно, во многом, так что для неё это нормально. Ты думаешь, ортодоксальная теория тектоники плит прямо сразу стала стройной и логичной? Тоже ведь долго воспринималась тогдашними ортодоксами в штыки…
— Так чего там всё-таки с нефтью-то? — вернул нас Володя с небес на грешную землю, то бишь от высоких теоретических материй к глобальным вопросам геополитики, — Кончится или будет восстанавливаться?
— Восстанавливаться будет, и местами, возможно, даже вполне достаточно для местных же нужд, но в целом по шарику не теми темпами, которыми выкачивается, а уж в тысячи раз медленнее, как по классике, или только в десять раз, как по Ларину — это, само собой, влияет на сроки её практического исчерпания, но не так кардинально, как нам бы с вами хотелось, — разжевал ему геолог.
— Радуйся, короче говоря, что своим попаданием в эту замшелую Античность мы выиграли для наших потомков фору в две с лишним тыщи лет, — добавил я, — Если в среднем по двадцать пять лет на поколение класть, так это восемьдесят поколений теперь без нефти, считай, не останутся.
— Ну, тогда я рад за них, — хмыкнул спецназер.
Пока мы обсуждали самую животрепещущую проблему нефтяной цивилизации, наши люди уже уложили нарубленный битум в мешки и погрузили их на носилки, а все пять амфор с нефтью нанизали рукоятками на жердь. Больше здесь делать было нечего, и мы двинулись в обратный путь к гавани. И главную добычу на корабли погрузить, и обед — война войной, но обед по распорядку, как говорится. Ну и с гойкомитичами тутошними ещё хотя бы ради элементарной вежливости поторговать немного не мешало бы. Ведь как установится морское сообщение между Тарквинеей и Бразилом — быть Тринидаду одним из промежуточных пунктов-стоянок, так что и отношения с местными надо налаживать с самого начала соответствующие.
Наши на морском берегу успели уже к нашему возвращению разбить бивак, и на кострах как раз готовился сытный обед. Погрузили доставленные нефтепродукты на лодки, отправили на суда, наградили проводников яркими ленточками и велели передать вождю, что после обеда заявимся поторговать. Выкурили по сигарилле, а тут как раз и обед подоспел. Я уже упоминал, что мясо ламантина напоминает по вкусу свинину? Весит же этот морской свинтус несколько сот кило, да ещё и держится на мелководье, так что обнаружить его, если искать целенаправленно, до смешного легко, а добыть — ну, смотря чем. Для красножопых с их копьями и утлыми лодчонками матёрый ламантин, способный дать отпор и акуле, добыча не из лёгких. Это в обычном спокойном состоянии он ленив и медлителен, но если его раздраконить, то бывает и проворен. Недолго, правда, потому как быстро устаёт — сколько тех калорий в поедаемых им водорослях? Но ведь и долблёный из бревна челнок опрокинуть — дело вообще секундное. Поэтому с лодок чингачгуки обычно охотятся на молодняк, а на взрослого — если на совсем уж мелководную отмель заплывут или вообще в прибрежную лагуну. В море, если глубже человеческого роста — в настолько редких случаях, что у здешних ламантинов даже и страха перед плавсредствами людей не выработалось, и подплыть к ним можно практически вплотную. Но у нас-то ведь расклады совсем другие. Наши суда опрокинуть не всякому киту под силу, так что нам загарпунить этого большого морского свинтуса труда не составило. Риска — тем более. Во-первых, не кит ни разу, а во-вторых, для нас это не спорт, а промысел, так что большим трезубцем его загарпунили, к поверхности воды подтянули, да и расстреляли сходу, чтоб зря не мучился. Для винтовки его туша, конечно, велика, но зачем же из винтовки, когда есть крепостное ружьё на вертлюге — той же системы Холла — Фалиса, но калибра двадцать миллиметров? Заодно и дикарям, которые, ясный хрен, за нами наблюдали, "гром и молнию" в действии продемонстрировали, дабы учитывали, когда завидючие глаза на наши ништяки загорятся. С готовящимся на кострах мясом тоже удачно вышло — проводники его увидели и своему вождю, конечно, доложат и этим напомнят об обстоятельствах его добычи. А уж размеры и вес ламантина с человеческими сравнить и выводы на этом основании о нашей огневой мощи сделать — это он, надо думать, и сам сумеет. Не совсем же он дурак, раз уж в вожди выбился и удержался, верно? В общем, своевременно нам этот ламантин подвернулся.
В принципе Тринидад — продолжение южноамериканского материка. Он ведь на континентальном шельфе расположен, то бишь в пределах материковой плиты, и когда в оледенения уровень океана понижался — обнажалась значительная часть шельфа, и тогда Тринидад становился частью материка. И это значит, что практически вся живность, что водится на ближайшем материковом берегу, водится и на острове. Задайся мы целью, мы здесь наверняка встретили бы и аллигаторов, и пекари, а возможно, даже и тапиров, хоть и немного. Ну, муравьеды всякие с броненосцами и ленивцами — это само собой. Ленивцы, естественно, древесные, а не наземные — боюсь, что известный нам кубинский последний из них, кто ещё не истреблён. Ну, бытовали ещё байки о единичных встречах с милодоном в амазонской сельве, но ни одна так и не подтвердилась. Милодон, если кто не в курсах — это тоже гигантский наземный ленивец, родственный мегатерию, но гораздо мельче его, с быка примерно величиной. Чисто теоретически уцелеть мог, но достоверные находки для исторических времён отсутствуют даже на материке, так что на Тринидаде мы его даже искать не будем. Скорее всего, найдутся капибары, а уж агути сами боги найтись велели. Куба в разы дальше от Юкатана, чем Тринидад от берегов Венесуэлы, а на ней их полно. Так что есть на острове дичь, и без свежего мяса мы бы один хрен не остались. Но тут ещё ведь и вопрос дипломатии — сухопутная дичь принадлежит хозяевам означенной суши, и посягательство на неё без просу отношений не улучшит, особенно на небольшом острове с его ограниченной популяцией живности, а морская, да ещё и трудная в добыче — это уже немножко другое дело.
Ламантин нам попался не самый крупный, но вполне взрослый — чуток меньше трёх метров в длину. Поэтому все наелись свежатины досыта, и ещё осталось на такой же хороший обед. Ели в два приёма, сменяя тех, кто оставался на всякий пожарный на борту судов, затем перекурили, да и направились в селение к хозяевам торговать. Располагалось оно недалеко, у места впадения в море крупного ручья, поскольку и морской промысел играл в жизни тутошних красножопых ничуть не меньшую роль, чем охота. Земледелием они тут не занимались, но оно и не удивительно — племя явно родственно тому, которое населяет Доминику и тоже земледелием на ней не заморачивается, а Тринидад ведь и сам побольше, и материк совсем рядом, так что по сравнению с вулканическими островками здесь для охотников-собирателей и подавно раздолье. Ну, пока они ещё не размножились сверх всякой разумной меры и не выжрали ресурсов острова. В общем, не обнаружили мы возле селения ни кукурузных полей, ни маниоковых, а как только сделала ведущая к нему тропа последнюю петлю, так и открылось оно нам сразу. В смысле, частокола вокруг него, наподобие того, что деревню в устье Амазонки окружал, не оказалось. То ли воюют они с соседями меньше, то ли другие у них тут приёмы и методы обороны. Впрочем — да, иначе ведь и быть не может. Это из лука через узкие бойницы частокола стрелять вполне себе удобно, а каково через них рукой дротики метать? Как и на Доминике, ни длинных луков, ни даже коротких мы у местных дикарей не заметили, так что всё логично. Ходят, правда, только по тропе, так что спешить с приписыванием им тут особого миролюбия я бы тоже не стал — не исключены ни замаскированные ямы-ловушки с кольями, ни "чеснок" в виде отравленных колючек, наступать на которые дружески не рекомендуется. В реале такая мера защиты применялась в этой части материка и у араваков, и у карибов, и кто знает, когда и кем она изобретена впервые? Мы-то, конечно, не с босыми ногами, но проверять чингачгуков на вшивость таким методом без крайней необходимости что-то не хочется.