Глава 8
Микола сидел в своей хате, нервно стучал зубами и играл пальцами. После долгого разговора со старейшиной - о слежке, об Анабель, о заразе, возможной той самой, убившей Миколиных родителей родителей, о непослушании и о передавшемся от бабки чересчур горячем и вольном характере - парню было велено сидеть в своей хате и не высовываться до самого следующего утра. Очень много вопросов и слишком мало ответов: "Что будет дальше между ним и Анабель? Чего добивается старейшина? Что ждёт Марту? Что за гадость хранится в стенах башни?" Микола вытерпел до ночи и, как только начало смеркаться, вышел из дома. Осмотрелся по сторонам - слишком тихо и темно. По спине пробежали крайне неприятные мурашки, изнутри крутилось чувство тревоги. Даже отсюда, с приличного расстояния от деревни, Микола мог видеть, что в хате у бабушки горят свечи. Стало чуть спокойнее. Но внутреннее наитие и бесконечное желание увидеть милую Анабель не позволили спокойно вернуться в дом. Микола по-тихому отшвартовал лодку, несколько минут постоял у берега, стараясь утихомирить своё бешено бьющееся от волнения и нежных чувств сердце, и всё же отправился к своей возлюбленной. Он не знал, что он будет делать, когда высадится на тот берег, но знал, что нужно скорее плыть туда. Не бабочки, а буря разрывала живот молодого рыбака, его голова трещала так, что не было слышно своих же мыслей.
Подплыв достаточно близко к берегу, Микола увидел знакомы силуэт. Алхимик нервно похаживал среди камней между скалой и башней. Он был настолько растерян и озабочен, что не заметил лодку. Микола тихо слез на песок, подкрался к Сигизмунду сзади и закрыл тому рот одной рукой, схвативши под локти другой.
- Будешь шуметь - шею сверну. Отвечай тихо и коротко, что ищешь тут? Не сбежавшую ли заражённую мерзкую крысу? Говори только правду, мерзавец, или худо будет. - Микола был не похож сам на себя. Никогда ему ещё не приходилось вести себя так. Он медленно убрал руку со рта трясущегося, чуть ли не бьющегося в конвульсиях алхимика.
- Я не понимаю, о чём ты...
Микола не стал ждать и сразу же зарядил под дых алхимику.
- Говори правду. Зачем ты приехал, чем ты тут занимаешься?
- Я...я изучаю недуги.
- Дай угадаю, тот самый Мор, бушевавший во время войны и как-то связанный с предыдущим алхимиком?
- Я и так слишком много сказал, про то, что тут когда-то водились алхимики, я вообще слышу впервые.
Микола своими огромными руками поднял хилого Сигизмунда, протащил к воде и бросил лицом в воду. Когда тот попытался вынырнуть, по голове прилетел удар.
- Говори всю правду и сейчас же! - Микола не понимал, за что так ненавидит алхимика, но времени было совсем мало. Кто знает, что взбредёт в голову старому Беримиру, ненавидящему всей душой барона? Надо было выудить максимум информации из бедолаги - учёного как можно скорее. После, пока неизвестно как, навестить Анабель, отправиться обратно и постараться поговорить со старейшиной.
- Отпусти! Отпусти, умоляю! Я всё скажу! - задыхавшийся алхимик напомнил Миколе о своём присутствии. - Я изучаю Мор по заказу барона. Он хочет с моей помощью изобрести лекарство, чтобы впоследствии продать одному из враждующих государств.
- Ублюдки! Этим должны заниматься настоящие учёные в Городе! Ну точно не барон и тем более не какой-то алхимик. А ты ведь даже не знаешь, что был тут до тебя один. Когда зараза, которую вы изучаете, вырвалась из застенок башни, тот просто исчез бесследно. Примерно тогда же умерла жена барона. Видишь связь? Такие как вы не приносят ничего, кроме смерти, да и сами до кончают бесславно. - глаза Миколы покраснели, стали чуть мокрые. Он отпустил алхимика и встал. - Ну и что мне с тобой делать? А с твоим занятием?
Микола закрыл лицо руками, пытаясь сконцентрироваться. Вдруг Сигизмунд бесшумно поднялся, набрал в руки песка, и когда Микола убрал от лица ладони, бросил песок тому прямо в глаза. Завязалась борьба, поначалу даже удалось завалить крепкого рыбака. Но тот быстро сообразил, что к чему, и снова вдавил лицо алхимика в воду. Приглушённый крик, летящие во все стороны капли воды, затем тишина. Абсолютная, давящая на сознание пустая тишина. Микола пребывал в полной темноте, пока не протёр глаза руками. А сделав это, и открыв глаза, пожелал вернуться обратно во тьму. Перед ним в воде лежало бездыханное молодое и хрупкое тело.