Микола сидел на песке подле алхимика и ждал, когда тот издаст хоть звук, шевельнёт хотя бы пальцем. Но это был конец. Душа покинула бренное тело, оставив Миколу совсем одного сидеть рядом и размышлять. Когда рыбак понял, что сделал уже всё возможное для возвращение алхимика в чувства, то отвернулся, переключив взор на самое верхнее окно башни. Он не мог отправиться к ней, не мог после случившегося даже посмотреть в глаза столь невинному созданию. Разные мысли посещали парня, от практичных и в каком-то смысле улучшающих положение до совсем безумных по отношению к трупу и греховных по отношению к себе. Но от пребывания наедине с разбушевавшимся сознанием Миколу отвлекли крики, с каждой секундой всё отчётливее доносившиеся от башни. Сломя голову, он направился туда, стараясь забыть о недавнем инциденте.
- Все свечи и лампы роняй! Не оставляйте ни одной, всё валите в этом поганом рассаднике заразы! Я хочу, чтобы всё здесь придалось огню, особенно жилище алхимика и его работы!
Это был голос старейшины. Он и другие другие люди с деревни прошли под покровом ночи по болотам. Микола выждал за углом, пока Беримир не зайдёт в башню с с другими мужиками из деревни. Голова гудела, в глазах начало мутнеть, но рыбак взял себя в руки и направился к крыльцу. Увидев трёх стражников проткнутыми вилами, а рядом лежащих перерезанных пять местных мужиков, у парня подкосились ноги. Всё закружилось, сердце как будто собиралось выпрыгнуть наружу, а руки и ноги тряслись, не давая нормально ни стоять, ни ухватиться за лестницу у крыльца. Выждав какое-то время, Микола собрался с силами и вбежал в башню.
Всё вокруг полыхало. В разодранных платьях без чувств валялись служанки. Картины, по-видимому раньше висящие на стенах, теперь тлели на полу. Сверху послышались голоса:
- Пусть оно всё к чертям сгорит. Не будет больше распространяться зараза на нашей земле, как и невесть кто, возомнивший себя господином, не будет больше терроризировать наших людей.
Тихо поднявшись по лестнице, Микола увидел, как у входа в лабораторию собрались несколько человек, а внутри самой каморки, прибитый вилами к стене, висит Витольд. Он пытался держать голову ровно, смотрел своим палачам прямо в глаза. Сгорая заживо, он не выронил ни слова, не издал ни звука. Только мышцы лица невольно сокращались от невыносимой боли. Опомнившись и попросив у Богов прощения за деяния этих людей и за своё, Микола ловко и незаметно, благодаря общему шуму, пробежал вверх по лестнице. Он не хотел даже думать, что что-то могло случиться с Анабель. Поднявшись на самый верх башни, он увидел как трое пожилых мужиков из деревни пытаются выломать дверь в комнату.
- Анабель! Анабель! - Микола рвал глотку, крича имя возлюбленной как молитву или боевой клич.
Мужики от неожиданности набросились на него. Крепкий молодой парень раскидывал недоброжелателей какое-то время, но один в поле не воин. Мужики скрутили его. На этаже стало тихо. "Анабель!" - повторял отчаявшийся рыбак всё тише и тише. Вдруг все затихли и стали прислушиваться. Щёлкнул замок на двери.
- Микола? Это ты? Они ушли?
Девушка чуть приоткрыла дверь, решив выйти на голос любимого. Но вместо Миколы в комнату ворвался, выбив дверь и уронив саму Анабель, один из мужиков. Крик девушки, звук рвущейся ткани, удар виском о стену, темнота.