Гниль распространялась так стремительно, что соседи (особенно, если не распознали угрозу сразу, а сочли обычной враждой) оказывались не в силах ее сдержать и тогда в дело вступали боги. Обычно они не карали без разбора, чтобы не убить всех живых, но вот на этих, «пораженных гнилью», случалось, обрушивали божественную мощь.
Ряд слухов даже утверждал, что Огненная Ночь, извержение вулкана, сгубившее все вокруг, было как раз ответом на «прорыв бадрасов», а то и вовсе ответом на действия нечестивых колдунов. Мол, те решили обрушить лаву и огонь на соседей, а боги развернули поток и покарали нечестивцев. Но все это оставалось на уровне слухов, в отличие от рассказов об уничтоженных материках и странах.
Олег, собственно, беспокоился, как бы ему и всем вокруг не попасть под такой удар.
— И помните, нет хуже позора, чем оставить товарища! – завершил свою речь Кассах.
Люди почти синхронно начали кланяться и бормотать пожелания и хвалу храмовнику и тару Стилету, и затем, воодушевленные, устремились по домам. Хватать припасенное оружие и шкуры, Дарун уже покрикивал на лесовиков, направляя их к группам, все вокруг пришло в движение. Первоначальное выдвижение предстояло осуществить вдоль Тобалги и восточнее, словно собирались отправиться в Вендорию.
Два крыла, охватывающие немалую территорию.
— Сотар, благодарю тебя за то, что взираешь на нас с высоты и помогаешь воинам. Укрепи их руки и помыслы, дай силы победить врагов, угрожающих всему живому.
Кассах поклонился сдержанно изображению Сотара и выпрямился, встретил взгляд Олега. Они обошлись без лишних слов, еще одна причина ценить Увара, и молча поняли происходящее. Кассах, пусть и стал храмовником Олега, но не молился ему, так как «тар Стилет» не был богом. Но в то же время, Кассах обращался к Сотару, по старой привычке и искренне желая помощи другим воинам и храмовникам, кто сейчас наверняка сражался с нежитью.
Олег ранее уже неоднократно предлагал Кассаху отправиться за Кряж или лесами, и там сражаться с нечистью, но храмовник отказался, заявив, мол, здесь тоже идет борьба и он поклялся служить.
— Отличная речь, - сказал Олег.
— Я всего лишь повторял слова наставника, - покачал головой Кассах.
— Да, жаль, что нам не удалось встретиться, - вздохнул Олег.
Такой наставник пригодился бы всем вокруг, и речь шла вовсе не о умении сражаться. Судя по Кассаху, этот Фарцуаф умел учить и показывать путь, чтобы люди учились дальше сами, умел словами достигать умов, вот умение, которое сейчас не помешало бы всем вокруг.
Олег за свою жизнь неоднократно задумывался, как бы сложилась его жизнь, умей он общаться с людьми и слушать их, жить среди них, будучи частью толпы. Каждый раз выходило так, что он стал бы одним из тех, кто так раздражал его лишними словами и дурацкими вопросами, попытками присесть на уши и залезть в душу, и Олег мрачно молча сопел. Абстрактно он понимал, что, став таким человеком, не переживал бы из-за обид «молчаливых дурачков» вокруг, но все равно, даже подобное осознание раздражало.
Хотелось Олегу верить или считать, что он стал бы лучше, но увы.
— Он умер так, как хотел – в бою, защищая других от исчадий зла, - глаза Кассаха странно блестели. – Я.. хотел бы я стать хоть наполовину таким достойным, как Фарцуаф.
— Станешь, ты еще молод и у тебя все впереди, - заверил его Олег.
Стандартными словами, какими, случалось, подбадривали и его самого. Не вкладывая в них души, говорили просто потому, что так положено, и это злило Олега.
— И ты помогаешь людям, как хотел.
— Благодарю за эту честь, тар, - невыносимо официально изрек Кассах.
Олег только покачал головой и предпочел завершить на этом раскланивания. Дружеского общения было бы вполне достаточно, но у Кассаха регулярно случались подобные завихрения, мол, раз он поклялся и служил тару Стилету, то следовало вести себя именно так.
Дабы не уронить чести тара в снег, а то и вовсе в грязь.
Беготня вокруг продолжалась без участия Олега и это радовало, не требовалось указывать каждому, как ходить и как дышать. Два отряда, которым потом предстояло разбиться на группы, и они текли по дорожкам и тому, что в будущем предстояло стать воротами.