Замешкавшись, Сигизмунд смотрел на меховое. Оно двигалось. Вспомнил, как покупал кобеля.
Видя, что человек остановился, заинтересовался и — теоретически — может купить, на него налетели две девчонки. Затарахтели, наперебой стали предлагать сенбернара. Рассказывали о легендарной преданности этой породы.
И речи, и облик девчонок живо напомнили Сигизмунду тех ушлых пэтэушниц, которые втюхали ему беспородного ублюдка за спаниеля. Русского спаниеля, если точнее.
Те тоже уверяли, что собака породистая, от чистокровных производителей, а родословной нет потому, что вязка неплановая. Вроде как Ромео и Джульетта, хи
—хи. Без согласия родителей, ха–ха.
Сигизмунд оборвал медоточивые речи в тот момент, когда девчонки, вконец завравшись, стали петь о невероятной экономичности сенбернара в быту. Все ясно.
Напротив ступеней толпа стала гуще. Выстроилась кругом. В центре кто–то пел. Сигизмунд протолкался поближе. Да, те самые — неуловимые эквадорцы. Несколько настоящих индейцев в синих пончо. Или не настоящих, но очень колоритных. Все невысокие, плотные, темнолицые, с характерными чеканными «юкатанскими» чертами.
А музыка у них чудная. И играют хорошо. Есть, что послушать. Сигизмунду в принципе нравились все эти сопелки, дуделки и прочий музыкальный скарб, звучащий, по выражению Мурра, «с продрисью».
…Кстати, давно что–то выдающийся бард не появлялся…
Несколько раз Сигизмунд видел, как индейцы продают кассету с записью своей музыки. Хотел купить, но — как назло — то денег при себе не оказывалось, то индейцы куда–то исчезали.
Остановился, стал слушать. Падал снег, все гуще и гуще. Уже стемнело. Освещенное фонарями облачное небо казалось розовым, каким–то гниловатым. Кругом пузырился мелкий торг, сопровождаемый убогим обманом. И не смолкающее «Го–рячие со–сииски в тес–те!»
А индейцы играли себе и играли. И пирамиды стояли себе и стояли. И синее небо над пирамидами. И золотые звери в пирамидах. В общем, «Всемирная История. Банк «Империал“.
Кто–то подошел к индейцам, спросил — видимо, о кассетах. Сигизмунд вытянулся — посмотреть. Если сегодня есть, то купит.
Тот человек мучительно заговорил по–испански: «Ола, сеньор!.. Пеликулас… Вуэстра пеликулас? Си?».
Индеец показал в улыбке очень белые зубы. «Nо». И головой покачал.
— Нии, — перевел Сигизмунд сам для себя.
С Садовой вывернул «луноход». Ехал медленно, среди расступающихся людей. Истово мигал. Мегафон орал престрашно:
— Прекратить торговлю!.. Убрать ящики!..
Эквадорцы споро засобирались уходить.
Сигизмунд выбрался из толпы на обсиженную бабками Садовую. Бабки, завидев милицию, спешно совали в сумки колбасы и вязаные носки. Это были безвредные бабки. Однако — Сигизмунд знал, среди них прячутся и вредные. Полгорода об этом знает. Эфедрином и прочей дурью торгуют.
В толпе бродило несколько подростков с ищущим взглядом. Выискивали тех самых эфедринных бабок, не иначе.
Миновав гадючник, Сигизмунд неожиданно для себя решил зайти в известный на весь город видеопрокат. Взять хороший фильм. Провести вечер «в семейном кругу», ха–ха. Совместный ужин у телевизора. То есть, у ого. Хундс в ногах, нэй–нэй–мави одесную. Не ту же лабуду смотреть, что по ого гоняют?
Сигизмунд перешел Садовую и направился к библиотеке им.Грибоедова. То бишь, в популярный среди «богемы» видеопрокат.
У ступеней магазина «Семена — товары для огородников» какие–то тетки оживленно втюхивали явно нелицензионные семена разных там георгинов. Между видеопрокатом и «Семенами», аккурат под вывеской «Районная библиотека им.А.С.Грибоедова» лежала бабка. Лежала она по стойке «смирно», глядела в розовое гнилое небо, но явно уже ничего не видела. Во всяком случае, из происходящего вокруг. Ибо была безнадежно мертва. Вид бабка имела бомжеватый, при жизни положительных эмоций явно ни в ком не пробуждала. Теперь — и подавно.
Неподалеку от трупа два мента общались с рацией. Но явно не по бабкиному поводу. Пусть мертвое прошлое, блин, хоронит своих мертвецов.
Сигизмунд миновал мертвую старуху и вошел в библиотеку.
Давно он здесь не был. Почитай что полгода. А было время — пасся почти ежедневно. Тут можно было поймать хороший фильм. Умный. Не хрень с винтом.
Народу почти не было. Сигизмунд спросил каталог.
— Нету, — лаконично ответил прокатчик.
— Опять сперли, что ли?
— СЕЙЧАС нет.
— А будет?
— Может, будет.
Сигизмунд начал раздражаться. Сперва трупешник у входа, теперь прокатчик этот полувялый.