Ты обнаружил ее в Ницце, где она провела два года. Маленькое, скромное и чистенькое заведение, недалеко от старых кварталов. Зимой народу было немного. У нее даже находилось время для тебя. В глубине души она тебя любила. Она хотела дать тебе понять, что ты ничего не можешь для нее сделать. И чувствовала, что помогает тебе жить. Но когда приходил клиент, ты должен был отпустить ее.
Позади бара была натянута ширма для наблюдения. Хозяйка время от времени поглядывала туда, чтобы убедиться, что там, внизу, ее девушкам ничего плохого не делают. Она и тебе давала взглянуть. Она открыла тебе это ремесло в черно-белом изображении. Ей было весело заставлять тебя страдать. Зачем ты смотрел? Ты снял небольшую квартирку рядом с баром. Анаис порой соглашалась туда заглянуть. Она занималась с тобой любовью, а потом до полудня спала. Если вдруг ты отваживался заговорить о той жизни, которую она ведет, и о том, как тебя это беспокоит, она убегала, хлопнув дверью. Несколько раз она запрещала тебе приходить в бар.
У тебя возникли проблемы с полицией. Тебе пришлось оправдываться, объяснять. Анаис и хозяйка бара пришли к тебе на помощь. Впрочем, это было в их интересах: что вы, у Анаис нет сутенера! Девушки из заведения свободны, могут уйти, когда захотят, и никому ничего не должны. Что до подозрительного типа, который торчит здесь каждый вечер и пять часов сосет свою рюмку коньяку, то это просто бедолага, наивно и безнадежно влюбленный в Анаис, маленькую шлюшку. Известная история. Об этом пишут романы и снимают фильмы. Ладно! Тебя все-таки попросили вести себя скромнее и не частить в бар. Ты повиновался. Ты слишком боялся действительно потерять Анаис.
Ты не работал. Ты был слишком занят. Каждую ночь ты ждал избавления, которое наступит на рассвете. Каждый день ты с ужасом ждал наступления ночи. Ты изнурял себя ожиданием. Ты продал все, что имел. Выгодно разместив деньги, ты смог жить без особых забот. Один-единственный раз ты проявил сноровку. Но ведь игра шла на твою жизнь, разве не так?
А! Ты сказал, что Анаис регулярно принимала героин. Этого следовало ожидать: Анаис не хотела просыпаться. Ты долгое время надеялся, что сумеешь ее переубедить и она оставит эту пагубную привычку. И тут ты ничего не добился. Возможно, так было лучше. Разве ты не знаешь, что сомнамбул будить нельзя, иначе они могут умереть?
Ты последовал за Анаис в Марсель. В этот раз бар был не столь пристоен. Тебе это быстро дали понять. Хотя для пущей убедительности потребовалась хорошая взбучка. Двенадцать дней в больнице. Ты не заявил в полицию. Ты знал, что Анаис тоже получила выволочку.
И ты еще называл нас сутенерами – меня с Жеромом? Теперь ты должен был понять разницу.
В Марселе ты прождал еще два года. Конечно, ты больше не имел права следить на экране телевизора за оплаченными любовными играми твоей возлюбленной. Ты наблюдал на расстоянии. Ты стерег. На рассвете ты смотрел, как Анаис выходит из бара. Ее сопровождал мужчина, всегда один и тот же. Тот самый, который разбил тебе скулу кулаком и на несколько месяцев впечатал в твое лицо странную улыбку уголком рта, дурацкую улыбку.
Наконец случилось то, на что ты уже не надеялся. Восемь лет ты ждал этого дня: судьба согласилась подарить тебе твою Анаис. На сей раз одному тебе. По крайней мере, то, что от нее осталось.
А она? Да, она тоже была согласна. А как иначе? Ее сутенер считал, что в свои двадцать пять она уже стара. Собирался поставить ее «на конвейер». Наша маленькая сомнамбула готовилась проснуться по-настоящему.
Ей пришлось объяснить тебе, что такое «конвейер», наивный ты человек: кровать, умывальник. Ставни закрыты. Зато дверь не закрывается. Входят и выходят. Дошло? Анаис теперь – открытая дверь. Туда входят и выходят за небольшую плату. Главное, чтобы побыстрее. Сколько клиентов в день? Не считают. Считают только деньги.
Анаис в самом деле постарела. «Марафет», спиртное.
Пьют не только клиенты. Но ты наконец-то видел ее вблизи, а в твоих глазах она вечно останется прекрасной. Подарок судьбы. Она позвонила в твою дверь в тот вечер как раз перед тем, когда обычно заступала на службу, а ты на вечную вахту. Сутенер позволил ей увидеться с тобой. Тебе не набьют морду. Встреча была по делу: тебе хотели продать Анаис. Со скидкой. За совсем небольшую цену. Чисто символическую. Тебе наверняка даже в голову не пришло торговаться.
Авиньон, бензозаправка – все это пришло через несколько недель. Очень скоро. Нужно было наверстывать упущенное время. Дом, мелкий бизнес, жизнь вдвоем. Самая роскошная из твоих дурацких грез. Вот счастье-то, а!
Ты признаешься, что это продлилось недолго? Скажи на милость!
Анаис сделала все, что могла. Она сделала это для тебя. Она хотела бы дать тебе удовлетворение, как всем мужчинам, которых повстречала в глубоком сне своей жизни. Она даже хотела приобщить тебя к затейливым штучкам, которым обучилась у мсье Чалояна, мсье Шарля и в барах. И, конечно, к кокаину, героину. Ну нет, только не это! Нет уж!
Ты снова принялся за ней следить. Карманных денег не давал, так? Слишком опасно. Или ровно столько, чтобы хватило на сигареты. Ты думал, что отучишь ее от наркоты легкими сигаретами, почему бы нет?
Бедный Винсент! Ты снова начал бродить взад-вперед по террасе. Солнце уже высоко, но еще свежо, у нас есть время. Но когда встану, я уйду навсегда.
Ты рассказал мне то, о чем я хотел знать. Ну что ж! Получилась история бедного Винсента, которого я знал тридцать лет назад и который решительно не переменился. Да, твоя история, а не история Анаис. В этом несчастье, по крайней мере, я не виноват. У меня есть право взирать на него с некоторого отдаления, с иронией. Я буду о тебе вспоминать, Винсент, о нескольких часах, что мы проболтали. О чем мы говорили-то? А, неважно!