В палату заглянул врач, делавший ему каронарографию. Обменялись телефонами. И опять тишина.
Снова кто-то без стука вошел. На этот раз девица лет тридцати в докторском халатике и чепце, со стетоскопом на груди.
— Ну, как самочувствие?
Из-под белоснежного накрахмаленного чепца выглядывала черная прядь волос, на левой щеке — черная кокетливая мушка. Запах духов. Духи терпкие, дорогие. А улыбка — душа нараспашку.
— Хорошее у нас, доктор, самочувствие. Все отлично.
— Покажите ногу.
Он отдернул одеяло, чтобы нога была видна, а гениталии все же оставались под одеялом. В больнице, конечно, стыд на последнем месте. А все же время от времени прорезается.
— Гематома большая.
— У доктора «потекло».
— Не у доктора, а у вас. Наверное, давление подскочило?
— Да.
— Надо было выпить коринфар.
— Я выпил, да поздно.
— Надо было до операции.
— Что уж теперь после драки кулаками махать?
— Мне нравится ваша философия, — прищурилась врач- брюнетка. — Надо уметь проигрывать и брать вину на себя. Сейчас давление смеряем.
Крепкой маленькой рукой, на пальцах которой почему-то росли золотистые волоски, брюнетка, быстро нажимая грушу и внимательно следя за прибором, измерила давление.
— Отлично. 130 на 80. Как у космонавта. Хоть сейчас на небо. Готовы?
— На небо?
— Да.
— Нет еще. У меня на земле дел невпроворот.
— Ну, если вы с земными делами хорошо справляетесь, тогда, конечно. А если плохо, то прямая дорога на небо.
— Не понял.
— Сейчас поймете. Надо вам витамина В6 добавить, — набрав из ампулы в шприц немного жидкости, вколола ее прямо через резиновую пробку в бутылочку, из которой шла к нему в вену лекарственная смесь.
— А пузырек воздуха так в вену не попадет? — с улыбкой спросил он.
— Мне нравятся эти больные, — весело усмехнулась доктор. — В футболе, международной политике и медицине у нас все разбираются, да?
Посмеялись.
— Нет, пузырек к вам в вену не проникнет. Это было бы слишком опасно: тогда смерть четко диагностируется. Разбирательство. Уголовное дело. Родственники подают в суд. И вообще. Нам шума не надо. Куда надежнее препарат Р-15.
— Это еще что такое? — спросил он, начиная испытывать смутную тревогу, переходящую в тихий холодный ужас перед неотвратимостью происходящего.
— А это препарат, который в течение минуты приводит к остановке сердца. И ни один эксперт потом не сможет однозначно сказать, почему ваше сердце остановилось. Во всяком случае, вины хирурга, лечащего врача, завотделением, постовой и хирургической сестер обнаружено не будет. Вы ведь давали подписку? Полпроцента смертных случаев во время или после каронарографии. Непредсказуемо. Бывает. Ну, вот, осталось совсем немного, — улыбнулась она.
— Вы что, сумасшедшая? — шепотом проговорил он, чувствуя, как холодный обруч все туже стягивает сердце, вызывая тупую, тянущую боль за грудиной, под левой лопаткой, отдаваясь в левую руку. Он выпустил из левой руки книгу «Между нами, девочками». Книга в глянцевом переплете с тупым стуком упала на покрытый линолеумом пол.
— Это вы сумасшедший, — по-прежнему с обаятельной улыбкой ответила докторица-брюнетка. — Только сумасшедший может взять у Мадам бабки и не отдать в срок.
— У какой Мадам, какие бабки? Чушь какая-то...
— Пять миллионов в «Экспресс-кредите» брали? В срок не отдали? Вас предупредили? Сказали, что счетчик включен, что отсчет кончается 16 марта, что лицензия выписана?
— Да, но...
— Ну, какие «но»? Я к вам не по своей воле. У меня лицензия. Я профи. Мое дело — убрать человека. А как, уже моя забота. Мне за это деньги платят.
— И много?
— Десять тысяч баксов за операцию. Ну, все, кончай базлать. Операция, как говорится, блестяще проведена. Тебе помирать пора, козел, а ты все разговоры разговариваешь. — Она глянула на секундомер. — Все, мужик, вышло твое время.
Он попытался дотянуться до кнопки вызова, попробовал крикнуть. Но рука не повиновалась ему, а вместо крика вышел какой-то тихий сип. Его глаза встретились с ироничным прищуром «врачихи».