— Набери воздух в шприц и через резиновую прокладку введи в капельницу.
Полковник послушно проделал все эти нехитрые операции. На его глазах лицо старого барона, побледневшее во время этих процедур, занявших считанные секунды, начало наливаться бурой кровью; он открыл рот, жадно хватая сухими губами воздух; язык его стал вываливаться через белоснежные фарфоровые зубы, распухать на глазах...
— Что это с ним? — удивился полковник.
— Наверное, воздух вступил в какую-то реакцию с составом, который ему вводился внутривенно. Я не знаю состава и не могу судить с уверенностью. Одно скажу: этот «коктейль» явно не пошел ему на пользу.
Действительно, умер барон в страшных мучениях. Его колотило секунд тридцать. Он то краснел, то бледнел, пока язык, распухнув до неузнаваемости, окончательно не задушил его.
Полковник бережно взял ребенка на руки и шепнул:
— Вперед, Машутка, и горе кардиналу!
Наталья Черешнина уже ждала их в машине...
Из отеля они позвонили в Москву и заранее оговоренным шифром сообщили Борису Михайловичу Кардашову, что его задание выполнено.
В Москву самолет прибыл поздно вечером. В аэропорту сына ждал Бугров. Когда мальчик увидел его, он раскрыл глаза и вдруг сказал:
— Здравствуй, папочка.
КОНВУЛЬСИИ АНАКОНДЫ
Мадам металась, чувствовала, кольцо вокруг нее сжимается. Куда-то пропадали люди из ее ближнего окружения. Вдруг перестала поступать информация и от нужных людей в разных госструктурах, и, что еще больше пугало, от Хозяйки! Вообще Хозяйка словно под землю провалилась. Роковое знамение!
Если Хозяйка избегала контактов с ней, она «меченая». Значит, либо на нее выдана лицензия кому-то из авторитетов, чьи интересы сильно пострадали в результате операции Мадам; либо на нее вышли неподкупные мужики из РУОПа и Генпрокуратуры...
Вдруг исчезла Инесса. А через нее шли драгоценности, похищаемые из частных коллекций и музеев, через нее направлялись в НИИ Хозяйки древние перстни, кулоны, броши, серьги, табакерки, добываемые кровавым промыслом бригады Рыжей Гали.
Была убита по приказу Хозяйки жена помощника военного атташе в Финляндии. Но что она успела сказать до смерти? Не передала ли какой информации офицерам ОСО Генпрокуратуры? Ведь через нее Мадам пересылала сырые алмазы и брильянты. «Коридор» работал четко. Теперь «коридор» закрыт. Но кто скажет, не было ли утечки информации?
Куда-то сгинул этот Сергей Миронов, которого проследили до 5-го отделения Кардиоцентра ее люди. А когда появился снова, перед его палатой поставили милицейский наряд. Пост никого в отделении не смущал: там лечились крупные чиновники; там делали операцию по шунтированию самому президенту; там лежали на баллонировании только за последний месяц три криминальных авторитета из солнцевской, болшевской и балашихинской группировок. Ну, появился пост, делов-то.
Успел, значит, сучок, что-то наболтать ментам. И все про Мадам?
Слово против слова, как говорил ее корешок капитан Куприн. Если не будет в живых парня, слово к делу не подошьешь.
Она позвонила по сотовому Дикой Люсе.
— Что прикажете, Мадам?
— Уберешь одного пациента в Кардиоцентре.
— У нас по этой части Лиса Алиса.
— Нет у меня Алисы, нет, понятно? Ты уберешь.
— Ладно. У нас медицинского образования нет, так мы зато со скальпелем хорошо справляемся, — усмехнулась Люся. — Срок?
— Вчера.
— Гонорар?
— Сверх твоей месячной «зарплаты» еще пятьдесят тысяч.
— Большой человек?
— Человек небольшой. Знает много.
— Считай, что все забыл. За такие бабки я последнюю память любому академику отобью.
— Ну, с Богом. Сделаешь, позвони. Еще будет срочная работенка.
— Что это, все я да я? Где народ-то?
— Не наглей, милочка! Радуйся, что доверяю. За неделю заработаешь как за год. Неделя будет у нас с тобой тяжелая.
Но неделю Люся не продержалась. Она все сделала правильно. Достала у знакомой нянечки в детсаду белый халат. Пришла в отделение, надела халат на площадке возле лифта и прямо по коридору, к 512-й палате. Да дежурная постовая сестра, Таня Богданова, которая билась неделю в истерике, когда у нее в палате больного убили, а она просмотрела ту рыжую лахудру, которая, сомневаться нечего, и сделала это, дежурная постовая Таня Богданова, с тех пор бывшая особенно настороженной на посторонний медперсонал и уже устраивавшая две ложные тревоги, когда она ухватывала приемом руки за шею «на удержание» сестер из хирургического, приходивших в отделение перед или после сердечных операций навещать своих больных, эта самая Таня Богданова, предупрежденная строго-настрого быть особенно бдительной эту неделю прокурорским генералом Муромцевым, засекла Дикую Люсю, когда та только появилась в коридоре.