Наталья Александровна отложила вязание.
- Не говори так, Галя. Скучно тебе, - она говорила по-английски, - а скука на ночном дежурстве значит, что нет...- она замялась, подбирая слова, - что опасности нет. Всё в порядке.
Башкин кивнул и улыбнулся.
- Постучите по дереву, - и пояснил Арчи, заметив его недоумение. - Чтобы сбылось.
- Чтобы несчастья не было, - кивнула Галя.
Арчи, как и все, трижды постучал костяшками пальцев по столу и, поймав взгляд Башкина, специально взял чайник левой когда-то сломанной рукой, показывая её силу. Башкин понимающе улыбнулся и кивнул.
Ночное чаепитие обязательно на ночном дежурстве. Арчи уже это знал, как и весь ритуал. Как и все, он перед ночным дежурством покупал в городе или в буфете чего-нибудь и сейчас наравне со всеми выложил на стол пакет с имбирными пряниками. Сахар и заварка были общими и хранились в шкафчике с посудой. Чайник мощный и вскипел быстро. Наталья Александровна заварила чай. Галя разложила по тарелкам бутерброды, конфеты и пряники.
- Сахар сами кладите.
- И сахар, и конфеты, - покачала головой Наталья Александровна. - Не слишком?
Разговор шёл по-русски, Но Арчи не так понял, как догадался и, потянувшись было за сахаром, отдёрнул руку.
- Нет-нет, Арчи, - улыбнулась Наталья Александровна, - это я так просто. Клади.
- А я люблю, - Галя тут же поправилась, - любила чай с сахаром, вареньем и конфетами или пирожным.
- И часто так получалось, Галя? - поинтересовался Башкин.
- Два раза, - ответила Галя, покраснев, - я ещё маленькой была, мама с бабушкой меня баловали.
Арчи уже не робел за одним столом с белыми, но предпочитал помалкивать. В принципе он уже неплохо понимал по-русски, а когда говорили вот так, перемешивая два языка, то свободно следил за разговором. Новое слово заинтересовало его, и он не выдержал:
- Вар-ень-е... Это что?
- Liquid jam (жидкий джем) - ответил по-английски Башкин, и Арчи понимающе кивнул, уже зная, что русские называют просто джемом. - Никогда не ел?
- Нет, сэр.
- Оно вкуснее, - вздохнула Галя.
И пошёл самый интересный разговор. О еде.
Ларри по привычке проснулся на рассвете, когда встают в имении. Серый предутренний свет, тишина. Он осторожно поворочался, укладываясь, и снова закрыл глаза. Здесь ещё можно спать. Но сна уже не было, так, дрёма. Тогда на чердаке был такой же серый свет...
...Он взял у Энни корзину с выстиранным бельём и нёс её на чердак, когда на внутренней лестнице столкнулся со спускающимся Фредди. Он слишком поздно из-за корзины заметил это, на узкой лестнице было не развернуться, и он начал было пятиться, спускаясь, но Фредди... Фредди уступил ему дорогу!
- Проходи, Ларри.
- Спасибо, сэр, - изумлённо выдохнул он. - Прошу прощения, что помешал, сэр.
Фредди подождал, пока он поднимется, и с интересом спросил:
- И куда ты это тащишь?
- На чердак, сэр, - сразу ответил он.
После того, как хозяин велел показать Фредди мастерскую, тайн для Фредди в доме не было. Наружу Фредди не выходил, и он видел, как это злит того, и понимал. Сам он тоже фактически не выходил, только спускался в угольный подвал. Мальчишкой он работал в маленьком садике при доме, но часть дома и сад несколько лет назад продали, и с тех пор он с Энни не выходили из дома, правда... но это уже не его тайна, не только его. То, что Фредди пошёл с ним на чердак, не удивило его. Фредди вообще был любознательным. Пока он развешивал выстиранное, Фредди обошёл чердак, осматриваясь и примеряясь. Он закончил и уже собрался возвращаться, когда Фредди подошёл к нему, недовольно буркнув:
- Мышеловка, а не дом.
И он внезапно решился. Приложив палец к губам, он жестом позвал Фредди за собой. Фредди весело округлил глаза, но последовал без звука. Он подвёл Фредди к маленькому выходящему на крышу окну, отогнул удерживающие раму гвозди, выдвинул её вверх и установил стопор. Фредди понимающе кивнул. Он скинул обувь и босиком, чтобы не скользить, первым вылез в окно на скат. Оглянулся. Разуваться Фредди не стал, но подошвы кроссовок не скользят. Он показал Фредди, как можно устроиться. Фредди хотел что-то сказать, но он повторил жест молчания, Фредди кивнул, достал и тут же убрал сигареты. Он сидели на крыше - он чуть ниже, чтобы не возвышаться над Фредди - и смотрели на город. Под ними крыши, узкие отсюда улицы, редкие машины, а пешеходов совсем нет. Утренний воздух был чистым и прохладным. Он дышал им глубоко, не спеша. Снизу их увидеть не могли, а домашний раб из дома напротив вылезал на крышу в другое время. Он осторожно покосился на Фредди. Спокойное, но внутренне напряжённое лицо, цепкий очень внимательный взгляд. Их глаза встретились, и Фредди жестом показал ему, что хочет подняться на гребень и посмотреть скат с другой стороны. Он кивнул, осторожно встал и полез вверх, тщательно впечатывая ступни в прохладный металл крыши. Спускаться на ту сторону Фредди не стал, просто полежал, уцепившись за гребень и оглядывая крыши. Потом кивнул, и они стали спускаться. Влезли в окно, только теперь Фредди первым. Он влез следом, опустил и закрепил раму. Фредди подождал пока он возьмёт корзину, и они ушли с чердака. Когда он закрывал чердачную дверь, Фредди заговорил:
- Спасибо, парень.
- Пожалуйста, сэр, - вежливо ответил он, быстро соображая, как попросить Фредди хранить это в тайне...
...Ларри улыбнулся. Фредди всё понял сам и никогда не заговаривал об этом. И даже ни разу не вышел на крышу без него. Фредди многое понимает. Даже удивительно для белого. Но... да, уже утро. Сейчас придут измерять температуру, а потом, раз придётся завтракать с белыми, то надо быть в полном порядке. По коридору уже приближались знакомые шаги медсестры. Ларри осторожно потянулся под одеялом, повернулся на спину и улыбнулся открывающейся двери.
- Доброе утро, мэм.
Уже привычный утренний ритуал измерения температуры.
Когда он закончился, Ларри, медленно двигаясь, опасаясь уже не боли, а сбить повязку, встал и пошёл в уборную. Тщательно побрился, вымыл лицо и руки, расчесал тугие непослушные завитки. Отрастают волосы. У старого хозяина его стригла Энни, потом его брили наголо раз в квартал, как и всех рабов. Или реже? Что-то путается всё.
Когда Арчи заглянул в палату, он уже был одет и сидел на кровати.
- Пошли? - улыбнулся Арчи. - Тебе сказали?
- Да,- встал Ларри. - Когда температуру мерили, сказала, чтобы шёл на завтрак в столовую. Одиннадцатый стол.
- Усиленное питание, - кивнул Арчи. - Двигаем.
- Ты как, сменился уже?
- Ага. Тебя провожу и отвалю, - Арчи зевнул, пришлёпнув рот ладонью.
- А то давай, - предложил Ларри. - Я и сам дойду.
- Ладно уж. Взялся довести, значит, доведу.
Большая столовая была разгорожена невысокими - чуть выше сидящего человека - перегородками на отсеки. Белые в таких же, как у Ларри тёмно-зелёных пижамах проходили и рассаживались. Арчи быстро оглядывал зал.
- Сейчас найдём твой одиннадцатый.
Но к ним уже подошла полная белая женщина, туго затянутая в белый халат. Кивнув на их приветствие, она строго посмотрела на Ларри.
- Лоуренс Левине?
- Да, мэм, - тихо ответил Ларри.
- Иди за мной.
- Удачи, - шепнул ему вслед Арчи.
Она подвела Ларри к небольшому - на четыре столика - отсеку и указала место за одним из столов.
- Вот. Будешь сидеть здесь.
Стол был уже накрыт, и за ним сидело трое. В пижамах. Все белые. Ларри осторожно сел, опустив глаза.
- Мальчики, вы уж помогите ему, а то он робеет.
- Лизавета Степанна, в танковых войсках всегда порядок, - рассмеялся один из сидевших, молодой и со следами ожогов на лице.
Она улыбнулась и отошла. Ларри не понял ни слова: они говорили по-русски, но интонация... Он осторожно приподнял глаза. Трое белых мужчин, улыбаясь, смотрели на него. То, что они оказались за одним столом с негром, похоже, их не смущало. Расу потеряли вроде Стефа? Или если они русские...