— Ты чего? — спросил Андрей.
Крис поднял голову.
— А ты чего шляешься?
Андрей пожал плечами.
— Так просто, — и, помолчав, всё-таки сказал: — Я у доктора Вани был.
Крис кивнул.
— Понятно, — посмотрел на Андрея и усмехнулся. — Философствовал, наверное?
— Д-да, — неуверенно ответил Андрей и тут же решительно повторил: — Да. А ты чего здесь сидишь?
— А твоё какое дело? — нехотя огрызнулся Крис.
И вздохнул. Андрей подошёл и сел рядом.
— Ты… ты сделай что-нибудь. Иссохнешь ведь так.
— Пошёл вон, — вяло ответил Крис.
Отругивался он не зло, только "для порядка", и Андрей расценил это как приглашение к разговору. Страдания Криса видели уже все. И сочувствовали. Влюбиться в беляшку… хуже пытки и представить нельзя. Сейчас это уже неопасно. Не так опасно. Но всё равно. А вдобавок ко всему, ведь даже никакого удовольствия ей не дашь. Нечем, перегорели. Руками там, ртом — это, конечно, можно, но когда помнишь, что больше у тебя ничего нет в запасе… погано.
— Слушай, Кир, да плюнь ты на всё и поговори с ней.
Крис молча покосился на него, вздохнул. И наконец признался:
— Не могу.
— Как это? — Андрей сделал вид, что не понимает. — Ты ж по-русски чисто говоришь, лучше всех.
Крис приподнял руку, чтобы дать щелчка, но, не закончив движения, уронил на колени.
— Дурак ты. О чём я с ней говорить буду? Да и… не могу я, понимаешь. Вижу её, и язык как не мой. Или вот… как судорогой горло схватит, и всё. А не вижу её…. Так совсем худо, хоть в петлю лезь. А она… она и не смотрит на меня. На что я ей? Спальник перегоревший. Погань рабская. А она…
Андрей подвинулся, чтобы сидеть, упираясь спиной не в холодное стекло, а в косяк.
— Ты ж теперь свободный, ты что?
— Заткнись, дурак. Тело мне освободили, а это… внутри я раб. Все мы рабы, не так, что ли?
Согласиться Андрей не хотел, а возразить ему было нечего. Он вздохнул и, помолчав, утешая, сказал:
— У индейца же, ну, помнишь, что привозили, у него же восстановилось. Подожди.
— Пять лет ждать, — вздохнул Крис. — Я ж загнусь.
— А она? — невинным тоном спросил Андрей, быстро соскакивая с подоконника подальше от Криса.
Но Крис успел поймать его волосы.
— Ах ты, малёк чёртов! — Крис небольно стукнул его затылком о своё колено и отпустил.
Андрей выпрямился, довольно улыбаясь: всё-таки вывел он Криса из тоски.
— Ладно, Кир, я чего-нибудь придумаю.
— Я т-тебе так придумаю, — Крис показал ему кулак и встал. — Ты уж напридумывал, философ. Чего на тебя доктор Ваня злится?
— Он меня уже простил, — ответил Андрей.
— Понятно, что простил, раз ты здесь. А чего это ты в тюремном отсеке начудил?
— Та-ак, — протянул Андрей. — Этот, Алик, трепанул?
— Не трепанул, а похвастался, — поправил его Крис, отряхивая штаны. — Какие вы хитрые да смелые, вдвоём одного беляка не испугались. Так что твои придумки я знаю, и в это ты не лезь. Я — не доктор Ваня, оторву всё так…
— Что доктор Юра не пришьёт, — закончил за него Андрей.
— То-то, — рассмеялся Крис. И продолжил уже серьёзно: — Алику ты помог, правда, молодец. Обошлось, и слава богу. А в это не лезь, прошу. Пока прошу.
— Не буду, — кивнул Андрей. — Но… но что-то же надо делать.
Крис пожал плечами. Вдвоём они не спеша пошли по коридору в свои комнаты. Время и в самом деле позднее, а с утра на работу. Этого с них никто не снимет. Да и… да и если не работать, то как жить?
— Ты где завтра?
— В реанимации. Там лежит один, посижу с ним. А ты?
— Во дворе, — Крис повёл плечами, напрягая и распуская мышцы спины. — Разомнусь немного. Вечером русский?
— Да. И… — Андрей свёл брови, припоминая, — и терапия вроде.
— Выучил?
Андрей не слишком уверенно кивнул. Ему в эти дни было не до учёбы. Крис посмотрел на него и насмешливо хмыкнул:
— По-нят-но.
— А ты? — немедленно ответил Андрей. — Ты сам? Выучил?
Крис только вздохнул. Ему тоже в эти дни ничего в голову не лезло. Вернее, лезло совсем другое, не имеющее отношения ни к терапии, ни к спряжению глаголов. И самое главное — он не знал, что делать. Хорошо доктору Ване советовать: "Поговори с ней", "Пригласи погулять"… поговорить… да ему подойти к ней страшно. Если б она улыбнулась ему хоть раз… да что там, хоть бы посмотрела на него, он бы знал, что делать. Улыбнуться, шевельнуть плечом, бедром, а там… там бы пошло само собой. А она отворачивается. От всех и от него тоже.
У дверей своей комнаты Андрей остановился.
— Ничего, Кир, всё будет в порядке.
Крис улыбнулся.
— Иди спать, утешитель. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — кивнул Андрей, бесшумно приоткрывая дверь и протискиваясь в щель.
В комнате было темно и по-сонному тихо. Джо и Джим спали. Андрей пробрался к своей кровати и стал раздеваться.
— Андрей, ты? — спросил из темноты Джим.
— Ага, — Андрей открыл шкаф, чтобы повесить брюки.
— Голову тебе оторвать мало, — зевнул Джо. — Шляешься по ночам, будишь людей. — А что, здесь люди есть? — удивился Андрей и быстро присел.
Запущенна в его голову, подушка ударилась о шкаф. Андрей подхватил её и встал.
— Спасибо, на двух спать буду.
Он уже говорил в полный голос.
— Отдай подушку, гад, — попросил Джо.
— Кого просишь, пусть тот и отдаёт, — отпарировал Андрей.
И в ту же секунду был схвачен поперёк туловища, скручен и брошен на кровать. Занятый спором с Джо, он совсем упустил из внимания Джима, и тот бесшумно подобрался к нему. Джо бросился на помощь брату. Они немного побарахтались втроём, тузя друг друга, хохоча и ругаясь на двух языках сразу, пока им не постучали в стенку.
— Фу-у, — Джо прошлёпал к двери и включил свет.
Втроём они уже бесшумно навели порядок, и Андрей в одних трусах с полотенцем побежал в уборную. Трусы теперь все носили, раздеваясь догола уже только ложась спать. Поначалу мешало, но потом, когда привыкли, оказалось уже удобно. В душ Андрей сходил сразу после смены и потому сейчас ограничился обтиранием. Без мыла, чтоб не надо было мазаться. Крема мало осталось, денег до зарплаты нет, а одалживаться без конца тоже нехорошо.
Когда он вернулся, свет ещё горел, но Джо с Джимом спали. Андрей повесил полотенце на спинку, выложил на стул у кровати, чтобы с утра не искать, чистое бельё, выключил свет и лёг.
— А теперь выкладывай, — сказал вдруг Джим.
— Чего? — не понял Андрей.
— Что тебе доктор Ваня сказал.
— И ты ему, — подал голос Джо.
— Он меня простил, — кратко ответил Андрей.
— Не темни.
— Мы же чуем. Ты не из-за этого как чумной ходил.
Андрей вздохнул.
— Не могу я. Сейчас не могу.
— Доктор Ваня запретил?
— Ну-у… он знает.
— Ладно, — решил Джим. — Если что, мы за тебя, помни.
— Ага, спасибо.
Андрей поёрзал, укладываясь поудобнее, натянул до подбородка одеяло. — Спокойной ночи, Джо-Джим.
— И тебе спокойной, — ответил Джо.
— Спокойной ночи, — затихающим сонным шёпотом откликнулся Джим.
Стало совсем тихо. Андрей привычно закинул руки за голову, закрыл глаза. Хорошо, что он пошёл к Ивану Дормидонтовичу, доктору Ване. Ведь вроде ничего ему не сказали, только выслушали, а полегчало. Правильно. Выговоришься — легче станет. А слушает доктор Ваня… никому того не расскажешь, что при нём прямо само выскакивает. Доктор Юра, конечно, их спасал, ему тоже всё можно сказать, почти всё… Ладно, обошлось, и ладно. Что этот беляк — сын Большого Дока, надо молчать, а то парни его точно придушат. И будут у доктора Вани ба-альшие неприятности. И вообще… это же только сын, Большой Док и с ним что-то такое сделал, что хуже смерти. Ну, ему-то Иван Дормидонтович поможет. Хорошо, что всё так закончилось. Хорошо…
И заснул он, полностью успокоившись.